После многих лет перечитывания канона я вдруг осознала, что если не напишу пару страниц сама, то меня просто разорвет на части. Поэтому выношу на ваш суд первый опыт.
Прошу судить, но не слишком строго, т.е. критика приветствуется, но в мягкой форме.
Название: "Шторм"
Канон: Лабиринты Ехо
Персонажи: Макс, Шурф
Категория: преслэш
Жанр: драббл, ангст
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ООС
Содержание: хваленый самоконтроль - не всегда благо.
Дисклеймер: лошадь не моя, хотя иногда очень хочется.
Download Apocaliptica Farewell for free from pleer.com
Утром после ночного дежурства, уже уходя домой, Макс улыбается коллегам — устало, смущенно и будто немного нерешительно — и в груди у невозмутимого сэра Лонли-Локли заходится воем сила.***
Утром после ночного дежурства, уже уходя домой, Макс улыбается коллегам — устало, смущенно и будто немного нерешительно — и в груди у невозмутимого сэра Лонли-Локли заходится воем сила. Воет жадно, требовательно, собственнически, поначалу обманчиво негромко, но сэр Шурф знает, что это ненадолго: скоро бездна будет звенеть в ушах пронзительной высокой нотой, отдаваться эхом в каждом шаге, становиться все навязчивее, пока не заполнит его целиком. Любой жест или мысль только распаляют ее еще больше, и с этого момента — Шурф уверен — заканчивается еще одна его жизнь. Но Мастер Пресекающий Ненужные Жизни точно знает, как следует поступать в таких случаях.
Он заканчивает все срочные дела, идет в кабинет сэра Джуффина Халли и просит два дня свободы от забот в связи с личными обстоятельствами. Сэр Джуффин — нет, не сэр Джуффин, а Чиффа, серебристый лис из Шимарских гор — заинтересованно ведет носом, уловив запах тайны, но Шурф не позволяет ни взгляду, ни жесту, ни даже предчувствию выдать заново родившийся внутренний ураган, укрывающийся среди привычного хаоса. Чиффа разочарованно и оттого с еще большим любопытством вздыхает и отпускает своего подчиненного небрежным взмахом руки, не сомневаясь, что скоро представится возможность все узнать.
Сэр Лонли-Локли идет домой пешком, делая изрядный крюк, почти через весь Старый город и часть Нового, вдыхая на шестьдесят шесть счетов влажный ветер с Хурона и выдыхая беззвучный вой — ему кажется чудом то, что с его губ срывается лишь почти неосязаемый воздух. Ему чудится, что бездна должна стекать из-под тюрбана, чертить дорожки на его лице и капать на мостовые, затапливая улицы. Детали всего вокруг становятся ясными, как никогда, и Шурф думает, что наконец-то - впервые - видит Мир так же четко, как его Темную сторону. Ему приходит в голову несколько строчек, но вопреки своему обыкновению он не спешит записать их в тетрадь, ведь слова хоть немного отвлекают от того, что бесится и ревет внутри, постепенно истончая все воздвигнутые щиты.
Он доходит до дома, медленно пересекает сад, несколько минут стоит у любимого дерева вахари, почти невесомо поглаживая его узловатый ствол рукой в защитной перчатке, будто бы извиняясь за что-то перед старым другом. Затем распахивает дверь и входит в просторный холл. В комнатах тепло и солнечно, и пахнет чем-то сладким, и леди Хельна приветливо удивляется, что муж вернулся домой так рано — но слова приветствия читаются только по губам, не в состоянии пробиться через рокочущий внутри шум.
Сэр Лонли-Локли поднимается в свой кабинет, долго и обстоятельно перечитывает давным-давно составленное завещание, в который раз убеждается, что в нем все верно, и прикладывает ладонь к самопишущей табличке, ставя подпись. Затем он убирает ее в ящик стола, отходит в другой конец кабинета и садится на пол, прислонившись к стене. Спина его держится прямо, как всегда, пальцы с ногтями, испещренными защитными рунами, ни разу не вздрагивают, пока он снимает Перчатки Смерти и кладет их в шкатулку.
Перед глазами Шурфа пляшут темные пятна, звук прорастает во все его существо, и Мастер Пресекающий думает, что если бы ему предложили на выбор смерть в объятиях нашедших его магистров ордена Ледяной Руки или жизнь в непрекращающемся вое, он выбрал бы первое. Но ему, по счастью, не надо делать такой выбор: магистры его не найдут. Не успеют.
Шурф закрывает глаза, чтобы не видеть пятен, и начинает размеренно дышать. Он уверен, что его самоконтроля хватит на то, чтобы в один прекрасный момент вдохнуть и больше уже не выдыхать, не обращая внимания на то, как вначале истерически, а потом все медленнее и медленнее будет биться его усталое сердце, пока не остановится вовсе.
***
Макс врывается в идеально белый кабинет — нелепый, неуместный, невозможный именно здесь и сейчас. Он видит Мастера Пресекающего, сидящего у дальней стены — идеально ровная спина, руки сложены одна поверх другой — бледного до синевы, с запрокинутой головой и оттого отчетливо-неподвижно застывшей, не бьющейся на шее веной. Он бросается вперед, падает на пол, наверняка сбивая колени, хлещет Шурфа по щекам, замирает на миг с облегчением, когда видит, как чуть приоткрываются подернутые уже почти смертной тенью глаза. Судорожно вдыхает как можно глубже, склоняется и приникает к губам Шурфа, насильно проталкивая воздух ему в легкие. Он чувствует, как железной хваткой сжимаются руки Лонли-Локли на его запястьях, как под натиском чужих зубов рвется тонкая кожа на губах, и Рыбник пьет его кровь, щедро сдобренную адреналином.
***
- Идиот! Какой же ты идиот... - шепчет Макс, прижавшись лбом к плечу своего Мастера Пресекающего, ощущая его прерывистое дыхание на своей макушке, не пытаясь вырвать руки из цепких пальцев.
Шурф вдруг осознает, что слышит эти слова, а не читает их по губам. Он наконец открывает глаза, больше не затянутые смертной дымкой, и видит Макса, его валяющийся посреди идеально белого кабинета тюрбан и - у самого своего лица - мокрые от пота вихры, прилипшие к вискам. Бездна внутри перекатывает на языке металлический привкус крови, сладковатой от адреналина, урчит, словно сытый зверь, и вдруг замолкает, успокоившись. До следующего раза.
FIN