Название: Охотник.
Жанр: джен, гет.
Персонажи: омп/ожп, и то, что в итоге получилось)) а также Махи
читать дальше
…Кровь у них серебристая, густая, точно ртуть, взмахнешь ножом - покатится по траве искристыми тяжелыми бусинками. Поэтому горло перерезать надо осторожно, чтоб не запачкать шкуру, столь ценимую торговцами. А еще лучше – не возиться с ножом, а резким движением руки свернуть шею. Шея у горной лисички тонкая, позвонки хрупкие, сильный мужчина одной рукой справится.
Только эта сволочь не даст себя приманить достаточно близко. Мы с ней кружим по холмам уже битый час, я уже и сам не пойму, кто из нас кого поймал, кто кого – выманил из норы? Плюнуть бы и уйти, но азарт охотника превыше осторожности, обманчивая близость добычи будоражит кровь, такова уж моя натура, был бы другим – торговал бы коврами…
… что ты скалишься, милая, смеешься надо мною? Больно нужны тебе мои фокусы, видно, не за тем ты из норы вышла… Но попробовать-то стоит.
Над моей ладонью вспыхивает огненный шар, повисает в воздухе, и рассыпается гроздью танцующих радуг. Зверек замирает, восхищенно водит мордочкой, следя за их полетом. Такие уж они, чиффы, ничем их не проймешь, кроме чудес – до них они большие лакомки, вот поэтому-то все хорошие охотники – колдуны, а вы как думали? Крадусь осторожно, неслышно, особым образом перекатываясь с пятки на стопу – так меня учили с детства. Шаг, другой, ближе… ах ты, тварь! Лисица в последний момент отпрыгивает, оскалившись, уворачивается от моего ножа, только самым кончиком и удается зацепить, не шею – бок… нехорошо, шкура будет порченая, но уж теперь-то добивать ее придется. Дело, окропленное кровью, пусть даже звериной, нельзя бросать на полпути, и этому тоже меня учили. Только ловить ее надо быстро – сумерки уже подступают, а какая нечисть выползет из местных ущелий через час-другой, и как ей понравится запах крови – не знаю, и знать не хочу, даже думать лишний раз не стану. Так что придется нам поскорее сворачивать эти танцы… А лисица тем временем разъярилась, убегать и не думает, припала к земле, рычит на меня – вот ведь дурная зверюга, она всерьез намерена со мной сражаться?
Я отвлекся только на миг. Перехватив поудобнее нож, потянулся левой рукой к висящей на поясе веревке , и не нащупал ее – что за напасть, неужто отвязалась? Из веревки вышел бы отличный аркан, накинуть на шею петлю – разу не задушу, так хоть обездвижу… И в этот самый миг, пока я искал веревку, зверек прыгнул. Не на горло, нет - вцепился зубами в руку с ножом, словно понимая опасность оружия… И тут мое сердце пропустило пару ударов, потому что я увидел кровь на зверином боку – не серебристую, красную. Почти как человеческую. Проклятые скархлы.
- Эй, - пытаясь отодрать лисицу от своей конечности, я попробовал прояснить ситуацию, - я с оборотнями не воюю. Мы с тобой друг друга не так поняли, приятель… но ты мог бы быть умнее, черт, да отцепись ты!
Мне удалось наконец отшвырнуть зверя на траву. Он тут же вскочил, развернулся, сверля меня бусинками глаз и, кажется, готовясь напасть снова.
- Послушай, я тебе не враг, - я пытался говорит максимально дружелюбно, что довольно сложно, когда дыхание еще не успокоилось после схватки, а из прокушенной руки хлещет кровь. – Обычно ваше племя обходит нас стороной, вот я и не ожидал… Я не хочу причинить тебе вред.
Еще бы я хотел. В этих горах скархлов едва ли не больше, чем настоящих лисиц. А половина населения окрестных поселков состоит с ними в родстве, да и в самом Кеттари оборотни – не редкость. Не хватало мне еще прослыть охотником на скархлов. Мало того, что хлопотно, так и шкуру их не продашь – после смерти они, говорят, теряют звериный облик, но и человеческий не принимают – превращаются во что-то третье… Я, впрочем, не проверял.
- Можно подумать, ты в состоянии это сделать, - неожиданно-ехидным тоном ответила мне высокая темноволосая девица, поднимаясь из травы. – Ты ко мне даже на два шага не приблизился. Если б не твой нож… - она презрительно фыркнула, дернув носом, точь-в-точь, как чиффа.
Вот оно что. Девчонка, да еще и совсем молодая. Видно, решила, что это будет очень забавно – дразнить охотника. И за что мне такая напасть…
Я покачал головой, но спорить не стал – себе дороже. Оборотни – они, как правило, прямолинейны и наивны, но очень упрямы. Да и что тут спорить – побегал я за ней знатно, что есть, то есть. Умная зверюга, и шустрая. Да, зверюга, потому что оборотни – в первую очередь звери, что умеют прикидываться людьми, а не наоборот, что бы они сами о себе не плели. Так меня учили, и это первое, что я узнал о скархлах.
- Ну, будем считать, ты победила. – Я пожал плечами, присел на траву и полез в сумку за целебной мазью – рану следовало обработать, и побыстрее. Мало ли что еще она этими зубками грызла.
Девчонка не уходила. Стояла на прежнем месте, и с любопытством меня рассматривала, склонив голову набок. Заходящее солнце играло бликами на ее гладкой загорелой коже, и я запоздало смутился и отвел взгляд, сообразив, что девица, вообще-то, голая. Хоть и оборотень, а все же. Или ей все равно?
- Не совсем победила, - девчонка неожиданно подала голос. Подошла ко мне, присела рядом. – Ты меня поранил. Поделишься мазью? - и требовательно заглянула в лицо.
Пожав плечами, я потянулся за мазью… но почему-то, вместо того, чтоб предложить ей банку, зачерпнул сам и осторожно провел пальцами по длинной багровой царапине на боку. Кожа девицы на ощупь была бархатистой и неожиданно-горячей, словно разогретой солнцем…
Когда она снова на меня прыгнула, стремительно, как и положено хищнику, я не очень удивился. И сопротивляться, если честно, не хотелось. Кажется, в этот раз меня вовсе не загрызть собирались…
- Ты моя добыча, - шепчет, прижимаясь, обдает горячим дыханием, держит цепко, пытливо изучает блестящими глазами – вырвусь, не вырвусь?
- Не перепутала ничего? – с усмешкой уточняю, переворачиваю наглую девицу на спину, прыжком оказываюсь сверху. Она смеется, обнажая острые зубки.
- Каждый сам выбирает, в какую правду верить…
Потом, когда я одевался, прицеплял к поясу нож и свое нехитрое охотничье снаряжение – веревка, кстати, так и не нашлась – меня вдруг нагнала запоздалая мысль: с чего бы вдруг дикой девчонке-оборотню, что живет в глуши, в норе, так разговаривать? Те немногие оборотни, с которыми мне доводилось общаться, изяществом речей не отличались – все же, не люди они, хоть им с людьми и интересно. Некоторые и вовсе говорить не умели, или лепетали, как дети. А у этой красотки выговор городской жительницы, и словарный запас… странно. Я обернулся к девице – к счастью, она еще валялась в траве, довольно ухмыляясь, словно только что слопала целую индюшку.
- А ты долго здесь живешь? Что-то не похожа ты на лесных оборотней, уж прости за прямоту.
- Я не только здесь живу, -моя «добыча» лукаво глянула на меня сквозь высокую траву. – У меня есть дом, в Кеттари…
Вот так вот. А с виду – зверь зверем. В Кеттари у нее дом, с ума сойти. Может, она не чистый скархл? Хотя, кто их разберет. Я оборотней там встречал, но думал – они все же пришлые. Спускаются с гор на время ярмарки, или на карнавал, например – шумно погулять скархлы любят ничуть не меньше людей…
А у нее, значит, дом. И нора. Хорошо устроилась!
Я повернулся, чтоб спросить еще… но девицы и след простыл, и как она умудрилась исчезнуть так бесшумно? Только и сверкнул в кустах серебристый хвост лисички-чиффы. Поди разбери, то ли было что, то ли не было, не девица, а наваждение…
Следы зубов на запястье, впрочем, она оставила вполне реальные. Хорош сувенир на память, ничего не скажешь.
Прошла пара дюжин лет, прежде чем я вернулся в эти края. И нож, висевший на поясе, был все тем же – почему-то мне казалось важным сделать то, что я собирался сделать, именно этим ножом.
«Она украла твою удачу» - объяснила мне старуха со сморщенным, как печеное яблоко, лицом. Мы случайно столкнулись на палубе корабля, на котором я возвращался из очередного путешествия – в те годы я не сидел на месте, да, удача охотника на лис меня и правда оставила, пусть я и не сразу это признал, но чиффы – не единственные существа, которым можно свернуть шею, а потом содрать шкуру, так что я не особенно унывал… И в карты мне не везло катастрофически, хотя раньше я слыл удачливым игроком, но мне и в голову не приходило валить свои неудачи на кого-то, кроме насмешницы-судьбы. Но через день после разговора со старухой я уже сходил на берег, обменяв почти все наличные деньги на круглый медальон-амулет, и считал это отличной сделкой. Амулет этот должен был мне указать на виновника моих бед, если я вдруг сам его не узнаю…
«Лисица хотела сына от человека, потому и охотилась на тебя, а вовсе не ты на нее, глупый ты мальчишка» - голос колдуньи и сейчас звучал в моих ушах, как живой. «Она украла твою удачу, и отдала ему – обычное дело… Убьешь выродка, и все вернется.»
Я думал, искать придется долго, но словоохотливые жители окраины Кеттари быстро помогли мне разыскать нужный дом. Воистину, мир не без добрых людей.
Всякое дело, отмеченное кровью, надо доводить до конца – раз в жизни я нарушил это правило, и вот теперь собирался исправить ошибку. Не то чтобы мне приятна была мысль об убийстве ребенка – детей мне, честно говоря, резать еще не доводилось . Но и особенных угрызений совести я не испытывал. Верну себе то, что мне принадлежит – и только.
… Амулет в кармане нагрелся так, что обжигал бедро даже сквозь ткань, но я и без него знал, что пришел по адресу. Дом был пуст и неухожен – уж по крайней мере, женской руки тут явно недоставало, видно, устав, от жизни в человеческой шкуре, моя давняя знакомая -таки сбежала обратно в лес… А вот мальчишка был на месте – он стоял на отмели реки, что текла позади дома, и ловил рыбу с помощью самодельной остроги – просто криво обструганной палки, если честно, но ему это каким-то непостижимым образом удавалось, и ведерко у его ног уже заполнилось мелкими рыбешками.
Он был тощий, как я, и загорелый, как все местные жители, а так – ничего особенного. Никаких таких неведомых отцовских чувств у меня в груди не шевельнулось, и рукоять ножа уверенно легла в ладонь.
- У тебя дурная кровь, - сказал я, глядя на его загорелую шею, едва прикрытую давно нестрижеными лохмами. Не то чтоб я чувствовал необходимость что-то объяснять этому ребенку, но бить в спину я не приучен. Пусть уж повернется. Убежать не успеет.
Недавние слова старухи легко ложились на язык – знай повторяй себе.
- Дурная кровь. Сын зверя и охотника – что-то из тебя может вырасти? Так и будешь всю жизнь гоняться за собственным хвостом, вечно выслеживать сам себя. Лучше и не начинать…
Он все-таки повернулся, глянул исподлобья, настороженно, как зверь – и я замер на мгновенье, загипнотизированный взглядом его неожиданно-светлых глаз, раскосых, хищных и ледяных – точно такие же глаза смотрели на меня из зеркала, когда мне в голову приходила редкая блажь соскоблить со своей морды отросшую щетину…
А в следующую секунду я заорал от резкой боли, потому что давешняя острога воткнулась не в хребет очередной рыбины, а прямо мне под ключицу, обездвиживая руку. И пока я беспомощно хватал ртом воздух, мальчишка успел исчезнуть – вместе со своим ведерком, все верно, не бросать же с таким трудом добытый обед только из-за того, что на тебя из кустов выпрыгнул псих с ножом?
- Ты это дело оставь, - внушительно сказал мужской голос у меня за спиной. Я обернулся – и узнал собеседника, но особой радости мне это не принесло. Мягко говоря. Потому что шериф Кеттари был в своем роде легендарной личностью. Если про местную нечисть рассказывали всякое, то господин Махи Аинти, по общему мнению, был покруче всей этой нечисти, вместе взятой.
Ситуация была не из приятных, но я честно попытался все объяснить, рассудив, что правда будет мне лучшим оправданием. Как бы не так.
- Глупости, - едва дослушав меня, заявил шериф. – Удачу нельзя украсть, ею можно только поделиться, но от этого ее не убудет. Если тебе не везет, значит, ты занимаешься не своим делом, только и всего. А мальчишку ты оставь в покое.
И, как бы мне не хотелось возразить, пришлось заткнуться и смириться. Потому что шериф не производил впечатление человека, с которым можно спорить. Он вообще не производил впечатление человека, если честно. У меня от его голоса шерсть на загривке вставала бы, будь я зверем. Словно почувствовав это, шериф положил мне руку на плечо – мягким, успокаивающим жестом.
- Ты не поверишь, - сказал он мне с легкой и странно-мечтательной улыбкой, - как далеко он может зайти, гоняясь за собственным хвостом.
________________________________________________________________________________
Примечание.
Выслеживание самого себя (сталкинг) – вернейший способ достижения безупречности, если верить К.Кастанеде. Вот так вот
Жанр: джен, гет.
Персонажи: омп/ожп, и то, что в итоге получилось)) а также Махи
читать дальше
…Кровь у них серебристая, густая, точно ртуть, взмахнешь ножом - покатится по траве искристыми тяжелыми бусинками. Поэтому горло перерезать надо осторожно, чтоб не запачкать шкуру, столь ценимую торговцами. А еще лучше – не возиться с ножом, а резким движением руки свернуть шею. Шея у горной лисички тонкая, позвонки хрупкие, сильный мужчина одной рукой справится.
Только эта сволочь не даст себя приманить достаточно близко. Мы с ней кружим по холмам уже битый час, я уже и сам не пойму, кто из нас кого поймал, кто кого – выманил из норы? Плюнуть бы и уйти, но азарт охотника превыше осторожности, обманчивая близость добычи будоражит кровь, такова уж моя натура, был бы другим – торговал бы коврами…
… что ты скалишься, милая, смеешься надо мною? Больно нужны тебе мои фокусы, видно, не за тем ты из норы вышла… Но попробовать-то стоит.
Над моей ладонью вспыхивает огненный шар, повисает в воздухе, и рассыпается гроздью танцующих радуг. Зверек замирает, восхищенно водит мордочкой, следя за их полетом. Такие уж они, чиффы, ничем их не проймешь, кроме чудес – до них они большие лакомки, вот поэтому-то все хорошие охотники – колдуны, а вы как думали? Крадусь осторожно, неслышно, особым образом перекатываясь с пятки на стопу – так меня учили с детства. Шаг, другой, ближе… ах ты, тварь! Лисица в последний момент отпрыгивает, оскалившись, уворачивается от моего ножа, только самым кончиком и удается зацепить, не шею – бок… нехорошо, шкура будет порченая, но уж теперь-то добивать ее придется. Дело, окропленное кровью, пусть даже звериной, нельзя бросать на полпути, и этому тоже меня учили. Только ловить ее надо быстро – сумерки уже подступают, а какая нечисть выползет из местных ущелий через час-другой, и как ей понравится запах крови – не знаю, и знать не хочу, даже думать лишний раз не стану. Так что придется нам поскорее сворачивать эти танцы… А лисица тем временем разъярилась, убегать и не думает, припала к земле, рычит на меня – вот ведь дурная зверюга, она всерьез намерена со мной сражаться?
Я отвлекся только на миг. Перехватив поудобнее нож, потянулся левой рукой к висящей на поясе веревке , и не нащупал ее – что за напасть, неужто отвязалась? Из веревки вышел бы отличный аркан, накинуть на шею петлю – разу не задушу, так хоть обездвижу… И в этот самый миг, пока я искал веревку, зверек прыгнул. Не на горло, нет - вцепился зубами в руку с ножом, словно понимая опасность оружия… И тут мое сердце пропустило пару ударов, потому что я увидел кровь на зверином боку – не серебристую, красную. Почти как человеческую. Проклятые скархлы.
- Эй, - пытаясь отодрать лисицу от своей конечности, я попробовал прояснить ситуацию, - я с оборотнями не воюю. Мы с тобой друг друга не так поняли, приятель… но ты мог бы быть умнее, черт, да отцепись ты!
Мне удалось наконец отшвырнуть зверя на траву. Он тут же вскочил, развернулся, сверля меня бусинками глаз и, кажется, готовясь напасть снова.
- Послушай, я тебе не враг, - я пытался говорит максимально дружелюбно, что довольно сложно, когда дыхание еще не успокоилось после схватки, а из прокушенной руки хлещет кровь. – Обычно ваше племя обходит нас стороной, вот я и не ожидал… Я не хочу причинить тебе вред.
Еще бы я хотел. В этих горах скархлов едва ли не больше, чем настоящих лисиц. А половина населения окрестных поселков состоит с ними в родстве, да и в самом Кеттари оборотни – не редкость. Не хватало мне еще прослыть охотником на скархлов. Мало того, что хлопотно, так и шкуру их не продашь – после смерти они, говорят, теряют звериный облик, но и человеческий не принимают – превращаются во что-то третье… Я, впрочем, не проверял.
- Можно подумать, ты в состоянии это сделать, - неожиданно-ехидным тоном ответила мне высокая темноволосая девица, поднимаясь из травы. – Ты ко мне даже на два шага не приблизился. Если б не твой нож… - она презрительно фыркнула, дернув носом, точь-в-точь, как чиффа.
Вот оно что. Девчонка, да еще и совсем молодая. Видно, решила, что это будет очень забавно – дразнить охотника. И за что мне такая напасть…
Я покачал головой, но спорить не стал – себе дороже. Оборотни – они, как правило, прямолинейны и наивны, но очень упрямы. Да и что тут спорить – побегал я за ней знатно, что есть, то есть. Умная зверюга, и шустрая. Да, зверюга, потому что оборотни – в первую очередь звери, что умеют прикидываться людьми, а не наоборот, что бы они сами о себе не плели. Так меня учили, и это первое, что я узнал о скархлах.
- Ну, будем считать, ты победила. – Я пожал плечами, присел на траву и полез в сумку за целебной мазью – рану следовало обработать, и побыстрее. Мало ли что еще она этими зубками грызла.
Девчонка не уходила. Стояла на прежнем месте, и с любопытством меня рассматривала, склонив голову набок. Заходящее солнце играло бликами на ее гладкой загорелой коже, и я запоздало смутился и отвел взгляд, сообразив, что девица, вообще-то, голая. Хоть и оборотень, а все же. Или ей все равно?
- Не совсем победила, - девчонка неожиданно подала голос. Подошла ко мне, присела рядом. – Ты меня поранил. Поделишься мазью? - и требовательно заглянула в лицо.
Пожав плечами, я потянулся за мазью… но почему-то, вместо того, чтоб предложить ей банку, зачерпнул сам и осторожно провел пальцами по длинной багровой царапине на боку. Кожа девицы на ощупь была бархатистой и неожиданно-горячей, словно разогретой солнцем…
Когда она снова на меня прыгнула, стремительно, как и положено хищнику, я не очень удивился. И сопротивляться, если честно, не хотелось. Кажется, в этот раз меня вовсе не загрызть собирались…
- Ты моя добыча, - шепчет, прижимаясь, обдает горячим дыханием, держит цепко, пытливо изучает блестящими глазами – вырвусь, не вырвусь?
- Не перепутала ничего? – с усмешкой уточняю, переворачиваю наглую девицу на спину, прыжком оказываюсь сверху. Она смеется, обнажая острые зубки.
- Каждый сам выбирает, в какую правду верить…
Потом, когда я одевался, прицеплял к поясу нож и свое нехитрое охотничье снаряжение – веревка, кстати, так и не нашлась – меня вдруг нагнала запоздалая мысль: с чего бы вдруг дикой девчонке-оборотню, что живет в глуши, в норе, так разговаривать? Те немногие оборотни, с которыми мне доводилось общаться, изяществом речей не отличались – все же, не люди они, хоть им с людьми и интересно. Некоторые и вовсе говорить не умели, или лепетали, как дети. А у этой красотки выговор городской жительницы, и словарный запас… странно. Я обернулся к девице – к счастью, она еще валялась в траве, довольно ухмыляясь, словно только что слопала целую индюшку.
- А ты долго здесь живешь? Что-то не похожа ты на лесных оборотней, уж прости за прямоту.
- Я не только здесь живу, -моя «добыча» лукаво глянула на меня сквозь высокую траву. – У меня есть дом, в Кеттари…
Вот так вот. А с виду – зверь зверем. В Кеттари у нее дом, с ума сойти. Может, она не чистый скархл? Хотя, кто их разберет. Я оборотней там встречал, но думал – они все же пришлые. Спускаются с гор на время ярмарки, или на карнавал, например – шумно погулять скархлы любят ничуть не меньше людей…
А у нее, значит, дом. И нора. Хорошо устроилась!
Я повернулся, чтоб спросить еще… но девицы и след простыл, и как она умудрилась исчезнуть так бесшумно? Только и сверкнул в кустах серебристый хвост лисички-чиффы. Поди разбери, то ли было что, то ли не было, не девица, а наваждение…
Следы зубов на запястье, впрочем, она оставила вполне реальные. Хорош сувенир на память, ничего не скажешь.
Прошла пара дюжин лет, прежде чем я вернулся в эти края. И нож, висевший на поясе, был все тем же – почему-то мне казалось важным сделать то, что я собирался сделать, именно этим ножом.
«Она украла твою удачу» - объяснила мне старуха со сморщенным, как печеное яблоко, лицом. Мы случайно столкнулись на палубе корабля, на котором я возвращался из очередного путешествия – в те годы я не сидел на месте, да, удача охотника на лис меня и правда оставила, пусть я и не сразу это признал, но чиффы – не единственные существа, которым можно свернуть шею, а потом содрать шкуру, так что я не особенно унывал… И в карты мне не везло катастрофически, хотя раньше я слыл удачливым игроком, но мне и в голову не приходило валить свои неудачи на кого-то, кроме насмешницы-судьбы. Но через день после разговора со старухой я уже сходил на берег, обменяв почти все наличные деньги на круглый медальон-амулет, и считал это отличной сделкой. Амулет этот должен был мне указать на виновника моих бед, если я вдруг сам его не узнаю…
«Лисица хотела сына от человека, потому и охотилась на тебя, а вовсе не ты на нее, глупый ты мальчишка» - голос колдуньи и сейчас звучал в моих ушах, как живой. «Она украла твою удачу, и отдала ему – обычное дело… Убьешь выродка, и все вернется.»
Я думал, искать придется долго, но словоохотливые жители окраины Кеттари быстро помогли мне разыскать нужный дом. Воистину, мир не без добрых людей.
Всякое дело, отмеченное кровью, надо доводить до конца – раз в жизни я нарушил это правило, и вот теперь собирался исправить ошибку. Не то чтобы мне приятна была мысль об убийстве ребенка – детей мне, честно говоря, резать еще не доводилось . Но и особенных угрызений совести я не испытывал. Верну себе то, что мне принадлежит – и только.
… Амулет в кармане нагрелся так, что обжигал бедро даже сквозь ткань, но я и без него знал, что пришел по адресу. Дом был пуст и неухожен – уж по крайней мере, женской руки тут явно недоставало, видно, устав, от жизни в человеческой шкуре, моя давняя знакомая -таки сбежала обратно в лес… А вот мальчишка был на месте – он стоял на отмели реки, что текла позади дома, и ловил рыбу с помощью самодельной остроги – просто криво обструганной палки, если честно, но ему это каким-то непостижимым образом удавалось, и ведерко у его ног уже заполнилось мелкими рыбешками.
Он был тощий, как я, и загорелый, как все местные жители, а так – ничего особенного. Никаких таких неведомых отцовских чувств у меня в груди не шевельнулось, и рукоять ножа уверенно легла в ладонь.
- У тебя дурная кровь, - сказал я, глядя на его загорелую шею, едва прикрытую давно нестрижеными лохмами. Не то чтоб я чувствовал необходимость что-то объяснять этому ребенку, но бить в спину я не приучен. Пусть уж повернется. Убежать не успеет.
Недавние слова старухи легко ложились на язык – знай повторяй себе.
- Дурная кровь. Сын зверя и охотника – что-то из тебя может вырасти? Так и будешь всю жизнь гоняться за собственным хвостом, вечно выслеживать сам себя. Лучше и не начинать…
Он все-таки повернулся, глянул исподлобья, настороженно, как зверь – и я замер на мгновенье, загипнотизированный взглядом его неожиданно-светлых глаз, раскосых, хищных и ледяных – точно такие же глаза смотрели на меня из зеркала, когда мне в голову приходила редкая блажь соскоблить со своей морды отросшую щетину…
А в следующую секунду я заорал от резкой боли, потому что давешняя острога воткнулась не в хребет очередной рыбины, а прямо мне под ключицу, обездвиживая руку. И пока я беспомощно хватал ртом воздух, мальчишка успел исчезнуть – вместе со своим ведерком, все верно, не бросать же с таким трудом добытый обед только из-за того, что на тебя из кустов выпрыгнул псих с ножом?
- Ты это дело оставь, - внушительно сказал мужской голос у меня за спиной. Я обернулся – и узнал собеседника, но особой радости мне это не принесло. Мягко говоря. Потому что шериф Кеттари был в своем роде легендарной личностью. Если про местную нечисть рассказывали всякое, то господин Махи Аинти, по общему мнению, был покруче всей этой нечисти, вместе взятой.
Ситуация была не из приятных, но я честно попытался все объяснить, рассудив, что правда будет мне лучшим оправданием. Как бы не так.
- Глупости, - едва дослушав меня, заявил шериф. – Удачу нельзя украсть, ею можно только поделиться, но от этого ее не убудет. Если тебе не везет, значит, ты занимаешься не своим делом, только и всего. А мальчишку ты оставь в покое.
И, как бы мне не хотелось возразить, пришлось заткнуться и смириться. Потому что шериф не производил впечатление человека, с которым можно спорить. Он вообще не производил впечатление человека, если честно. У меня от его голоса шерсть на загривке вставала бы, будь я зверем. Словно почувствовав это, шериф положил мне руку на плечо – мягким, успокаивающим жестом.
- Ты не поверишь, - сказал он мне с легкой и странно-мечтательной улыбкой, - как далеко он может зайти, гоняясь за собственным хвостом.
________________________________________________________________________________
Примечание.
Выслеживание самого себя (сталкинг) – вернейший способ достижения безупречности, если верить К.Кастанеде. Вот так вот
-
-
10.09.2012 в 07:22Отлично!
-
-
10.09.2012 в 08:10-
-
10.09.2012 в 08:11-
-
10.09.2012 в 19:19-
-
10.09.2012 в 20:04Восхитительные фики.
-
-
11.09.2012 в 10:43Насколько могу судить по реакции аудитории, джен в этом фандоме ценится больше всего остального?