Я приду туда, где ты нарисуешь в небе солнце
Название: Когда ты вернешься
Автор: Хельгрин
Бета: Зюнька вносит правки после выкладки, за что ей нечеловеческое спасибо!
Размер: макси
Канон: Макс Фрай: Лабиринты, Хроники, Сновидения Ехо
Пейринг/Персонажи: Шурф/Макс
Категория: слэш
Жанр: drama
Рейтинг: R
Предупреждения: так или иначе упоминается канон всех книг. ООС тоже есть, куда без него.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Disclaimer: Все права принадлежат автору. А трава – мне.
Комментарии: спасибо моему соавтору, Снарк, которая честно тестридит все это.
Глава VII
читать дальше
- Мне кажется, сегодняшняя ночь – не лучшее время для сна, - сказал Шурф, когда мы напились чаю, убрали все следы попойки, перебрались в комнату и я даже успел написать почти половину от ежедневной нормы.
Если честно, я боялся той неловкости, которая нередко возникает между людьми, внезапно сблизившимися до самого не могу, а потом осознавшими, что зря они все это затеяли. Но слава всем магистрам и кому там еще, никакой неловкости между нами не было. Наверное, зря я боялся, все-таки я феерический трус.
Я уселся на свое «рабочее место» и расчехлил машинку, Шурф устроился в кресле в самой непринужденной позе, на которую был способен: с идеально прямой спиной, скрестив длинные ноги едва не посреди комнаты и положив на колени раскрытую энциклопедию. Я покосился на него и обнаружил, что сейчас его присутствие ощущалось для меня уютным домашним теплом, а вовсе никакой не неловкостью. Вот и славно.
В общем, не могу сказать, что его внезапная реплика лишила меня вдохновения или еще чего-нибудь, но я изобразил на лице подходящее случаю недовольство оторванного от важного дела человека и обернулся.
- Почему?
- Потому что я, конечно же, защитил твою квартиру, но на всякое мощное заклинание всегда может найтись еще более мощная противодействующая сила.
- Погоди, то есть ты хочешь сказать, что нас придут бить во сне сегодня? Или что мне опять кошмары начнут снится? Или тебе?
- Рад, что ты знаешь, про Сонных воинов, Макс, но вот на твои вопросы у меня нет точного ответа. Только предчувствие.
Что такое шурфовские предчувствия, я уже знал. Если говорит «береги голову от бабума», значит точно встретится какой-нибудь сумасшедший мертвец, который начнет целиться в меня из этого грешного бабума, и не абы куда, а именно в голову. В общем, стоит прислушаться.
- Ну так давай не будем спать сегодня, подумаешь. Одну ночь и я спокойно перебъюсь, а о тебе и говорить нечего.
- Да, - кивнул Шурф, - У меня действительно есть некоторый опыт в этой области.
- Ма-а-аленький такой незначительный опыт, - хихикнул я.
Мой друг бросил на меня укоризненный взгляд и вернулся к своей драгоценной энциклопедии.
Ну и конечно, Шурф оказался прав. То есть никто не собирался идти спать, просто через полчаса я ровно посреди фразы вдруг очень близко увидел клавиши печатной машинки с полустертыми буквами, а в следующий момент уже оказался в каком-то неведомом мне месте, отчаянно похожем на Хумгат. С той только разницей, что никаких дверей здесь не было – ни туда, ни оттуда.
Ну, зато и никакого Тихого города в окрестностях не наблюдалось, уже хорошо. Я внимательно посмотрел под ноги: на чем я вообще стою-то в этом самом непонятно где? Под ногами обнаружился вроде как пол, по крайней мере там было что-то серое и твердое. Но самое главное, я увидел что обут в свои знакомые и привычные сапоги с драконьими мордами. И Мантия Смерти была на месте, и даже тюрбан. Словом, здравствуй, сэр Макс, дружище, давно не виделись. Вижу тебя как наяву, себя то есть.
И что дальше?
Я уже хотел было, наконец, сдвинуться с места. Ну то есть если ты ожидаешь приключения, то существует, конечно, некоторая вероятность, что оно найдет тебя где угодно, но идти ему навстречу как-то веселее, да и привычнее. И почему-то тут же почувствовал, что идти никуда не надо. Надо оставаться на месте, неведомо почему.
Не успел я разобраться в природе своих ощущений, как меня довольно сильно толкнули в спину. Я тут же вскинул руку с уже сложенными особым образом пальцами, но все-таки сначала обернулся. И хорошо, что обернулся.
- Извини, Макс, - вежливо сообщил мне Шурф. – Я не хотел тебя задеть.
Я встретился с ним глазами, и тут же выпалил:
- Я не спал! - потому что укоряющий взгляд в его исполнении всегда действует на меня как присутствие директора школы на разгильдяя и двоечника. Хочется каяться, оправдываться и для верности шаркать ножкой.
- Я знаю, - ответил он коротко. Глаза у него стали настороженными и цепкими, такими, что я тоже принялся осматриваться. Впрочем, не слишком старательно, поскольку вокруг ничего интересного не было, кроме самого Шурфа. А я уже и забыл, каким грозным и прекрасным одновременно он выглядит в этом своем белоснежном лоохи до пола, строгом тюрбане и в исчерченных рунами огромных защитных рукавицах. Просто-таки старый добрый Мастер Пресекающий ненужные жизни во всей красе.
- Где мы, Макс? - флегматично спросил он.
- А я думал, ты знаешь, - удивился я.
- Как ты помнишь, я не слишком опытный странник между мирами. – Тут он сел прямо на «пол», или во всяком случае на ту точку пространства, на которой мы стояли, сделал незаметное движение рукой и принялся натягивать сапоги. – Кстати, с собой я брал обувь твоего мира. Интересный феномен.
- А ты как сюда попал?
- Ты исчез, - пожал он плечами. – Я пошел за тобой, предварительно подготовившись. Встал на след.
Он деловито снял защитные рукавицы и они исчезли в его сияющей ледяным убийственным светом ладони. Я дождался, пока он закончит свои приготовления и взял его за руку. Точнее, почти взял за руку, поскольку сэр Лонли-Локли успел ее отдернуть.
- Мне кажется, оставаться сейчас в защитных перчатках неразумно, - пояснил он. – Мы не знаем, какие опасности могут нас подстерегать. Так что, пожалуйста, будь аккуратен, Макс.
- Да уж, - с чувством согласился я, осознав, что едва не стал кучкой пепла по собственной рассеянности. – Просто я боюсь, что мы потеряемся.
В общем, я чинно взял его под ручку, и мы пошли вперед как заправская парочка.
Некоторое время вообще ничего не происходило. Я на всякий случай пялился во все стороны и вообще делал вид, что я настороже. Но на самом деле, когда рядом шествует сэр Лонли-Локли в своем облике Истины и без защитных рукавиц, моя бдительность куда-то улетучивается. Тем более, что ничего интересного вокруг не происходило. Мы просто шли куда-то через серую пустоту, видя шага на два-три вперед себя. За нами и перед нами смыкалась все та же невнятная серая материя. Если бы я не попал сюда на пять минут раньше Шурфа, я бы вообще решил, что это его белоснежное лоохи освещает нам путь. Что-то там было связано с этим грешным лоохи, но я не мог вспомнить, что именно.
- Я все-таки не понимаю, куда мы попали и почему нас сюда занесло, - пожаловался я вслух.
Мой безупречно воспитанный друг чуть повернулся, словно бы внимательно прислушиваясь к моим словам.
- А что ты помнишь последним, Макс? До того, как попал сюда.
- Я печатал, а ты читал. Потом я оказался здесь, вот и все.
- Да, странно, - отозвался он тем равнодушным тоном, каким за светским обедом просят передать солонку. – У меня есть несколько вариантов происходящего, но я пока не знаю, к какому из них склониться.
- Спасибо, что ты тоже пришел сюда, - вздохнул я. – Правда, теперь мы тут, кажется, застряли вдвоем. Какие у тебя там есть варианты происходящего? А то скучно как-то, хочется наконец понять, чего нам тут ждать, и чтобы уже что-нибудь начало происходить. У меня там, между прочим, страни...
И вокруг стало светло, как будто вместо совершенно обычного бурчания я гласом божьим рявкнул «да будет свет!». И перед тем, как зажмуриться от неожиданности, я увидел, что спереди на меня катится, набирая скорость, огромный клубок. Локоть Шурфа, за который я держался, куда-то исчез, но не успел я запаниковать, как ощутил его спину, толкнувшуюся в мои лопатки и прижавшуюся к ним. По коже пробежала щекотка какого-то заклинания, и я почувствовал спокойное сосредоточение своего друга, накатывающуюся на него опасность, и понял, что только так, спина к спине, и можно противостоять всем неведомому, что явно собиралось на нас напасть. В общем, говорить об этом всем долго, а ощущений хватило всего на пару секунд. Да и некогда было на них сосредотачиваться: смаргивая набегающие от яркого света слезы, я таращился на все увеличивающуюся в объеме сферу, которая явно намеревалась нас раздавить.
«Макс! – Безмолвная речь Шурфа громыхнула в моем сознании листовой сталью. – Смертный Шар! Что ты медлишь?»
Откуда-то из-за моей спины полыхнуло алмазным нестерпимым блеском, - он уже пустил в ход свою смертоносную руку. Я прищелкнул пальцами, и мой зеленый шарик послушно возник у запястья, ожидая, пока я задам ему траекторию.
Я бы объяснил ему, из-за чего я медлю, но Лонли-Локли уже сражался с чем-то, подступающим к нему сзади, и явно не мог оценить весь ужас того, что к нам стремительно приближалось. Огромный – до неба, точнее до того, что тут можно считать небом – летящий на нас мяч состоял из плотно прижатых друг к другу человеческих тел. Распяленные в немом крике рты, вытаращенные от ужаса глаза, изломанные позы, и что самое жуткое, все эти люди были живыми.
Я содрогнулся, и шар все-таки слетел с моих пальцев, увеличиваясь в размерах и поглощая нарастающим зеленым сиянием эту чудовищную фантасмагорию.
- Я с тобой, хозяин! - проревел тысячеголосый кошмарный хор, окатив меня невыносимым зловонием их дыханий, от которого у меня едва не слетел тюрбан.
- Перестаньте страдать! – заорал я в ответ, хотя убить этих несчастных казалось мне вполне гуманным.
Шар тут же исчез, сменившись не менее зловонной огромной пастью, причем все прочие части тела ее обладателя терялись в пространстве. Во всяком случае, очередной зеленый шар, влетевший прямо в горло чудовища, полыхнул стеной до горизонта, и пасть пропала, жадно клацнув напоследок зубами.
В следующие мгновения, растянувшиеся на часы, я успел испепелить сжимающиеся стены неведомого города, поднырнуть вместе с Шурфом под струю лилового яда, пущенную крылатой рыбой с двумя хвостами, воздвигнуть стену из ветра перед ордой трехногих дикарей, несущихся на нас с явным намерением сожрать (я даже пару котелков соответствующего размера в толпе углядел, но заниматься этнографическими наблюдениями не стал по понятным причинам). Чудесное заклинание, наложенное моим другом, позволяло нам свободно наклоняться, и приседать, и резко прыгать вперед, и при этом каким-то неведомым образом постоянно чувствовать защищенную спину. Я ощущал, что ему тоже приходится не сладко – уж не знаю, какого рода опасности выпали на его долю, но когда я развернулся, пытаясь рассечь на несколько частей стягивающую вокруг нас свои смертельные кольца огромную змею, то увидел, что Шурф сражается не с неведомо откуда взявшимися созданиями, а с людьми. Вспышки заклинаний и взметающиеся щиты так и полыхали между ними. Во всяком случае, его враги стояли на двух ногах, имели всего две руки и одну голову. Повезло ему, не то что мне, который перед этим едва успел увернуться от не слишком дружественных объятий разъяренного гигантского гекатонхейра.
Какой-то не занятой в сражении частью своего сознания я успевал думать о том, что все это, наверное, невероятно смотрится со стороны. Дикая такая, первобытная красота. Белоснежное лоохи моего друга и моя черная с золотым мантия, полощущиеся из-за налетающих порывов ветра, нестерпимый блеск его смертоносных рук и изумрудная яркость моих шаров, Смерть и Истина, сражающиеся, как одно целое. Собственно, почему бы нет? Смерть редко бывает приятна, но уж истинна-то она всегда. Истинна и окончательна...
Похоже, это были мысли сэра Шурфа, которыми тот неосознанно со мной поделился. Потому что мои собственные умственные способности были напрочь заняты чем-то вроде беспрерывного вопля: «что это еще за очередная хрень?».
Я уже начал всерьез мечтать о бальзаме Кахара; пальцы, пославшие несколько дюжин Смертных Шаров, то есть куда больше, чем я в принципе мог, просто занемели.
«Макс, тебе не кажется, что пора это заканчивать?»
Даже сейчас Безмолвная речь Лонли-Локли звучала спокойно.
«Я только за, но как?».
Тут мне пришлось отвлечься от решения этой исключительно своевременной задачи. Поскольку появилась еще более своевременная – на меня обрушивался поток лавы, низвергаясь отовсюду, и я совершенно не знал, как его остановить. Я устремил вперед обе руки, словно пытаясь обнять всю эту багрово-черную массу жара, мои мышцы задрожали от страшной навалившейся тяжести, лицо, кажется, пошло волдырями, а ладони готовы были вспыхнуть.
«Нам надо исчезнуть отсюда!». Не знаю, что там творилось у Шурфа, но вряд ли ему приходилось лучше моего.
«КУДА!?!» - завопил я мысленно, поскольку одновременно сантиметр за сантиметром уступал завоеванные позиции, и эта грешная лава подступала все ближе, грозя накрыть меня с головой, как волна незадачливого серфингиста.
Отдернувшийся назад от неведомого мне противника Лонли-Локли невольно чуть не превратил меня в завернутый в Мантию Смерти шашлык, и я успел только панически додумать «куда бы ты ни хотел исчезнуть, дружище, я бы сделал это с удовольствием».
Не знаю, услышал ли меня мой друг, но вот Вселенная точно услышала. Или чему там полагалось прислушиваться к моим просьбам?
Мы не вышли, не упали, не вынырнули, а просто возникли посреди залитой солнцем узенькой улочки, вымощенной неровными камнями. Воздух был влажным и горячим, как в бане, но пах не подступающей смертью, а пылью, какими-то цветами и близкой речной водой.
У меня подогнулись ноги, и я просто сполз на эти прогретые солнцем камни. Рядом точно также соскользнул вниз мой друг. Я услышал, как он бормочет что-то себе под нос, и незримая связь, позволяющая нам в бою постоянно прикрывать друг другу спины, исчезла.
Я повернул голову, предприняв для этого титанические усилия. Но надо же мне было убедиться, что Шурф в порядке. Он как раз стянул с обеих рук свои убийственные перчатки, убирая их в неведомо откуда извлеченную шкатулку, изрисованную защитными руками. Правая рука у него была измазана в какой-то зеленой пузырящейся гадости до самого плеча. Лонли-Локли, патологически не выносивший грязи, пристально посмотрел на это безобразие, и гадость исчезла. Наверное, устыдилась.
- Ты снова колдуешь, - заметил я вслух. Удивительно, что я все еще мог ворочать языком.
- Я же сказал тебе, что предварительно подготовился, - тусклым голосом отозвался Шурф.
- В смысле?
- Выпил полбутылки этого крепкого напитка, - неохотно признался он. – Так что это ненадолго.
- Жаль.
Он кивнул, видно, тоже не было сил на длительные разговоры. А я представил себе, как чопорный Лонли-Локли, увидев мое исчезновение, несется на кухню и залпом прикладывается ко второй бутылке водки, словно празднуя освобождение от несносного Макса. Я чуть было не заржал вслух, но мое неугомонное воображение тут же дорисовало мне, как он, не раздумывая, хватает свои перчатки, к которым, между прочим, со дня появления в моем Мире не прикасался. Как я теперь понимаю, не столько потому, что они были ему не нужны, сколько из-за того, что с его слабеющей магией они становились опасны прежде всего для него самого. Прыгает на мой след, боясь потерять хотя бы лишнюю секунду, и кидается в неизвестность. Я осознал, как сильно он должен был за меня испугаться, и мне стало стыдно.
- Оставшиеся полбутылки я взял с собой на всякий случай, - добавил мой друг. И без всякого перехода сообщил:
- Конечно, все случившееся было неплохой практикой боевой магии, но мне все же интересно, Макс, почему ты не прекратил все это раньше?
- И как я должен был это прекратить?
- Захотеть, - Шурф неловко дернул плечом и прислонился к узловатому дереву. Я чуть-чуть передвинулся, хотя вместо мышц в моем теле переливался какой-то кисель. И этот кисель наливался незрелой муторной болью.
- Я немного восстановлю силы и помогу тебе, - заметил Лонли-Локли. – Боюсь, сейчас от моих манипуляций будет мало проку.
- Ты правда думаешь, что все эти ужасы накинулись на нас, потому что я так захотел? – от возмущения у меня даже боль прошла. Почти.
- Нет конечно. Дыра Хоферры – это материализованные кошмары сознания жертвы, старое и довольно редкое заклинание, и твое желание тут не при чем. Просто пространство Хоферры довольно близко по свойствам к Темной стороне, а значит, подчиняется твоей воле. Ты же помнишь: все случилось после того, как ты сам сказал, что хочешь, чтобы что-нибудь начало происходить. В общем, спасибо, что ты вовремя решил, что пора заканчивать этот визит. Кстати, куда мы попали?
Вот так: раз! - и чувствуешь себя идиотом, не способным установить простейшие причинно-следственные связи. Побочный эффект от постоянного пребывания рядом с сэром Шурфом. Впрочем, у меня была припасена изысканная месть:
- Я подумал, что с удовольствием исчез бы туда, куда захотел бы исчезнуть ты, - сообщил я ему с тайным удовлетворением. – Так что тебе лучше знать!
Сэр Шурф, к моему некоторому разочарованию, не стал вопить «Эврика» или, наоборот, драть на себе волосы от ужаса. Честно говоря, если бы он так поступил, я бы, пожалуй, решил, что мой лучший друг остался в этой грешной дыре Хаф... Хоф... как там ее? А я по ошибке прихватил с собой тамошний кошмар. Причем самый страшный.
Но, слава всем, кого полагается благодарить в таких случаях, это все-таки был Шурф Лонли-Локли, а не какое-нибудь чудовище. Поэтому он просто посмотрел на небо, словно бы производя некие вычисления, потом огляделся по сторонам, вдохнул запахи этой безлюдной улочки и задумался.
- Судя по количеству солнц, мы находимся или в твоем мире, или этот мир просто похож на твой. Видишь ли, я довольно любознателен, и есть масса мест, в которых я хотел бы побывать. Поэтому в какое из них мы оказались закинуты благодаря твоему пожеланию, я не могу пока сказать. Слишком мало информации.
- Ладно, - не стал настаивать я. – По крайней мере, тут нас не пытаются сожрать, сжечь, отравить, испепелить...
- Словом, убить, - прервал меня мой друг, которому, очевидно, не терпелось прервать мой список потенциальных мучительных смертей. И уточнил. – Пока не пытаются.
- Жизнь вообще переменчивая штука, - отозвался я и принялся осматриваться. За нашими спинами, скрываясь в тени густых деревьев, поблескивало выложенное камнями русло небольшой речушки, и меня тут же посетила благая мысль окунуться в нее, пользуясь полным безлюдьем, а то мантию на мне можно было просто выжимать.
- Я бы не советовал, - качнул головой Шурф, читавший мои намерения как открытую книгу. – Во-первых, мы не знаем, что может водиться в этой воде, а во-вторых, она пахнет, как сточная канава. Хотя в целом твоя идея мне близка и понятна.
Он стянул с себя тюрбан, откинул голову на узловатый перекрученный ствол дерева и прикрыл глаза. Волосы у Шурфа слиплись от пота, и вообще, выглядел он так, словно сам только что вылез из какого-нибудь водоема, и теперь издевался надо мной, хотя я, конечно же, понимал, что он просто до крайности измучен. Я почти машинально нашарил его руку, уже не смертельно опасную, а просто страшно холодную, и мы переплели пальцы.
Я понял, что меня смущало в этом месте: я не слышал шума города. То есть улица была явно человеческим творением: ровно высаженные деревья, каменный забор на другой стороне, растущие вдоль него кусты с ярко-алыми крупными цветами. Но я не слышал ни детского гомона, ни разговоров взрослых – ничего, кроме журчания воды за спиной и пения птиц.
- А что, Шурф, людей в твоем городе не предполагается? – я обернулся на своего друга, медленно приоткрывшего глаза, и понял, что тот от усталости провалился в короткий сон, а я его разбудил. – Прости.
- Ничего, - кивнул он, не спеша убирать руку. – Ты действительно думаешь, что это мой город?
- Ну я же действительно захотел попасть туда, куда хотел бы попасть ты. То есть не то чтобы захотел, но сформулировал именно так.
Шурф покивал, всем своим не слишком подвижным лицом выражая что-то вроде «а я тебя предупреждал, что ты плохо умеешь формулировать мысли». Впрочем, вслух он этого не сказал, честь ему и хвала.
- Тем не менее, это место не может быть моим городом. В отличие от тебя, Макс, я не умею создавать миры.
Интересно, мне только почудилось сожаление в его голосе?
- Я тоже не умею, Шурф, это случайно тогда получилось.
- И сейчас ты скажешь «извините, дяденька, больше не буду»? – в глубине усталых глаз моего друга скользнули искры веселья.
- Я потрясен твоей глубочайшей проницательностью, - буркнул я, неудержимо начиная улыбаться. – Но только ты же мне не поверишь...
- Конечно не поверю, - согласился он, выпростал свою длинную руку, обнял меня через грудь и подтянул к себе, почти уложив головой на плечо. Мои мышцы тут же бурно запротестовали, но неожиданно боль прошла, сменившись усталым блаженством, какое бывает после долгого, наполненного событиями дня, завершившегося сытным ужином.
- Шурф, ты просто волшебник, - пробормотал я, с наслаждением потягиваясь.
- Я не волшебник, а злой колдун, Макс, - напомнил мне Лонли-Локли со свойственной ему серьезностью. – По крайней мере, пока еще колдун.
Я обернулся, близко разглядывая его резкое худое лицо, усталые серьезные глаза, неулыбчивый рот.
- Ты всегда будешь им, Шурф. Могущественным колдуном. Самым лучшим из всех, кого я знаю.
- Кто я такой, чтобы спорить с Вершителем? – ровно отозвался мой друг.
Когда наши губы встретились, это показалось мне абсолютно правильным.
Глава VIII
читать дальшеОн пах гарью, кровью и почему-то морем. Наверное потому, что его губы вновь отдавали горечью и были солоны от пота. Хорошо, что в этом его городе нет никаких людей. То есть странно, конечно, но все-таки хорошо.
Он ощутил мою улыбку и чуть отстранился, не собираясь, впрочем, меня отпускать.
- Что?
- Ты как морская волна, горько-соленый. И еще хорошо, что в твоем городе никого.
- Тогда это, наверное, и вправду мой город, - внезапно согласился Шурф. – Хотя нет. В моем городе действительно было бы море. Только почему ты говоришь, что оно горько-соленое?
Нет, этого парня ничто не отвратит от получения нового знания. Даже поцелуи под деревом на пустой жаркой улице неведомого города, находящегося в неведомом мире.
- Потому что море и есть горько-соленое. По крайней мере, в моем мире.
- Покажешь мне?
Я вообразил себе, что мы с Шурфом летим на самолете или едем на поезде к морю, и моя улыбка, кажется, устремилась куда-то за уши. Ему наверняка понравится.
Правда, для этого нам надо вернуться. И мне еще надо получить следующий гонорар. Но в общем, ничего нереального в этом нет, правда?
- Обязательно! Мне нравится эта идея, - признался я, роняя голову ему на плечо. Совсем рядом часто пульсировала разгоряченная влажная кожа на шее, и я не упустил случая коснуться ее губами, продлевая нашу общую на двоих ленивую усталую нежность. Шурф шумно, со стоном выдохнул и откинул голову назад, безмолвно прося о продолжении. Ого! Кажется, я случайно нашел кнопку, отключающую его самообладание. Я прихватил подрагивающую кожу губами, а затем и зубами, гадая, – чего именно он хочет, и что из этого я готов ему дать.
Он задохнулся, сгреб мою несчастную мантию, притискивая меня к себе и едва слышно выдохнул:
- Не надо...
Меня как будто ледяной водой окатили. Чего не надо? Не трогать его? Так он сам меня так к себе прижал, что сейчас ребра затрещат. Останавливаться не надо? Так молчал бы, я бы уж как-нибудь и сам догадался.
- Чего не надо? – тихо спросил я, чувствуя липкий противный страх. Не там, в этой грешной дыре с чудовищами, откуда мы еле вырвались, а здесь, сейчас, с ним. Страх сделать что-нибудь не то.
- Пить мою кровь, - выдохнул он, продолжая при этом подставлять мне свою беззащитную шею. – Отравишься, и я не уверен, что смогу тебя здесь вылечить.
- Вурдалаков тебе под одеяло, и еще кого-нибудь за компанию, Шурф! – рассмеялся я. – Я ж тебе не этот ваш мятежный магистр, как тебе только в голову пришло, что я на это вообще способен?
Он молча, требовательно нажал мне на затылок, и я послушно наклонился, прижимаясь к нему и снова разделяя его эмоции.
Вожделение. Гнев. Беспомощность. Ярость. Нежность. Убить. Защитить. Готовность отдать свою кровь, всю, мне, здесь и сейчас, если я этого захочу. Страх перед тем, что может за этим последовать. И решительное ожидание этого. И страх за меня. Все сразу.
Я тряхнул головой, словно выползая из-под этого асфальтового катка.
- Как у тебя все сложно, - пробормотал я, ожидая, пока у меня перестанет кружиться голова, напуганная всеми этими чувствами. – Но все равно, не собирался я твою кровь пить, и не уговаривай даже.
– А у тебя разве просто? Действительно все просто, Макс? - кажется, он предпочел пропустить мою уверенность в отсутствии тяги к чужой крови мимо ушей.
Была не была.
Я сам подался к нему, но не нырнул в водоворот его ощущений, а словно потянул его за руку к себе в гости.
Нежность, мягкая и благодарная. Боязнь не угадать – и разрушить, напугать, сломать его, не заметив, не поняв. Признательность – которую невозможно выразить. Тепло. Разделенность. Доверие. Счастье. Счастье?
- Это не просто, - шепнул он мне, и я увидел, как засияли его глаза. – Это...
Кажется, у Лонли-Локли с его пристрастием к идеальным формулировкам не хватило слов. Ну и ладно.
Вот никогда не думал, что пожалею, что я не Друппи. А как было бы сейчас просто – носиться кругами, взлаивая от восторга, мотая ушами и припадая на передние лапы. И все всем понятно. А теперь придется стараться, говорить что-то...
- И все-таки я хочу вымыться, - брякнул я первое, что пришло в голову. – И еще пожрать. И попить. Последние два пункта можно поменять местами, но вот первый входит в обязательную программу.
- Ты ли это? – отозвался Шурф, созерцая меня с веселым недоумением и почти улыбаясь. – Тот сэр Макс, которого я знаю, всегда ставил на первое место еду!
- Расту над собой! – гордо ответил я и поднялся, пытаясь отряхнуть свою мантию. Конечно же, белоснежное лоохи Шурфа осталось все таким же альпийски-белым, как будто это не он рядом со мной сейчас сражался до седьмого пота, а потом валялся в тенечке под деревом. В общем, кое-как я привел себя в порядок, и мы двинулись по улочке вниз.
Не знаю, куда мы шли. Я в таких случаях предпочитаю положиться на судьбу – раз сама сюда занесла, пусть сама и выводит. Неизвестно, правда, могут ли найтись трактиры в городе, где нет людей, но можно и без трактира. Можно и просто какую-нибудь кухню с припасами, я не гордый.
И еще – мне нравилось здесь. Нравились заборы, вдоль которых мы шли, – высокие и низкие, ажурно-металлические и каменные с веселой мозаикой, укутанные свисающими до дороги ветвями деревьев или уставленные по верху разномастыми горшками с яркими цветущими шапками.
И пахло здесь славно, как в детстве у бабушки летом на каникулах. Рекой, разогретой пылью, цветами и зеленью. Было бы неплохо, если бы все это богатство дополнилось бы запахом бабушкиного пирога. То есть еще лучше – самим пирогом. Ну могу же я помечтать?
Шурф шел рядом с видом экскурсанта из провинции, впервые попавшего в Эрмитаж. То есть озирался, пытался рассмотреть прячущиеся в садах постройки, притормаживал, наклоняясь к придорожной траве и вообще всячески удовлетворял свое недюжинное любопытство. Правильно, должны же у парня быть какие-то радости в жизни.
На самом деле, я все интенсивнее начинал мечтать о том, чтобы вымыться – не надо мне пятнадцати бассейнов, и трех не надо, пусть будет обычная ванная. Или даже тазик с водой. Лишь бы можно было наконец стащить с себя промокшую от пота мантию, которая нагревалась на солнце, как кувшин с камрой на жаровне.
Но я-то не камра. Пока еще.
За очередным поворотом дорога разбежалась, - одной частью продолжая преследовать речушку, а второй уходя куда-то вбок. На развилке росло здоровенное дерево, которое я тут же узнал, а узнав – обрадовался. Такое же росло в пионерском лагере в моем далеком детстве, и мы объедали с него зеленые абрикосы, не в силах дождаться, когда они созреют. А тут его ветки клонились к земле, так густо усыпанные янтарными, почти прозрачными, в задорных веснушках крапинок на румяных боках, плодами, что я даже на миг испытал тот самый щенячий детский восторг.
Шурф снова отстал от меня, разглядывая что-то через поросшую вьюнком решетку забора, и я, не в силах дождаться его, сорвал самый ближний абрикос и почти засунул его в рот, уже предвкушая как надкушу его, как...
На мою руку обрушилось что-то настолько тяжелое, что я взвыл в голос, а в глазах потемнело. Минуты шли, а я все еще был согнувшимся пополам комком боли, баюкающим где-то внутри себя пострадавшую руку и поскуливающим от жизненной несправедливости. Знаю я эти ощущения, плечо когда-то в детстве ломал. Судя по всему, сейчас рука тоже была сломана, хорошо, если в одном месте, а не в нескольких.
- Макс, дай мне тебе помочь. Макс... Макс...
Голос Шурфа прорвался в сознание, а вместе с ним в башке закопошились и мысли. Я с трудом открыл совершенно мокрые глаза, пытаясь понять, что же меня ударило, и не надо ли мне от этого защищаться. Впрочем, пока я тут руку тетешкал, меня можно было раз тридцать убить, не особо напрягаясь.
Я с трудом разогнулся, возвращаясь в реальность и пытаясь сфокусироваться на окружающем мире. Который, впрочем, сэр Лонли-Локли успешно загораживал собственной белоснежной персоной.
- Дай мне тебе помочь, пожалуйста, - повторил он тихо, и я, совершив над собой немыслимое усилие, протянул ему пострадавшую конечность.
Боль исчезла сразу же, как будто он просто запретил ей быть. Все-таки Шурф отличный целитель, что бы он там ни говорил насчет недостатка знаний в этой области. Он проводил ладонью от локтя к кисти, и в руке что-то шебуршилось, вставая на положенные места. Мне так, небось, никогда не научиться, хоть сто раз телами с ним меняйся.
- Грешные магистры... – улыбнулся я, смущенный из-за собственной залитой слезами рожи. – Это было так больно, дружище, ты не представляешь.
- Вполне представляю, - возразил он. Зануда, что с него взять.
- Как меня угораздило? – я завертел башкой, пытаясь понять, какой валун на меня рухнул, и откуда он взялся.
- Кажется, я должен извиниться, - он все еще бережно держал мою лапу, осторожно прикасаясь к ней длинными пальцами. – Мне пришлось очень быстро отреагировать, и я не рассчитал свои силы.
Я вытаращился на его невозмутимое лицо в полном изумлении. Нет, ему не первый раз приходится меня лупить для пользы дела, но в тот раз моей волей пытался управлять меч Менина, а сейчас-то что? Абрикос решил захватить власть над миром? Надо мной лично? Наложить на меня заклинание прижизненного пожирания абрикосов и взять в рабство?
- Шурф, ты сдурел что ли?
- СДУРЕЛ?!? Я???!!!
Он рявкнул так, что над садом с оглушительным чириканьем заметалась перепуганная стая мелких птичек, и отшвырнул от себя мою руку, чуть не сломав ее повторно. В его глазах кипела ледяная, смертельная ярость, граничащая с готовностью убить. Меня.
Я попятился, но это не очень-то помогало на узкой пустой улочке.
- Ты решил съесть что-то с дерева! В незнакомом мире! Тебе мало было подарочка от магистра Анноха, и ты решил, что твоя удача бесконечна, и ничего кроме дополнительных способностей с тобой не случится?
- Шурф...
Сказать еще что-нибудь у меня не получилось, я просто утратил дар речи, бессмысленно пялясь в разъяренное, с подрагивающими ноздрями, лицо своего друга.
- Ты знаешь, что могло с тобой случиться? Ты мог умереть – тут, на месте. Тебя могли заворожить! ТЫ МОГ НАВСЕГДА ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ, и никто бы тебе не помог! Тебе Тихого города было мало? МАЛО?!?
У меня уже звенело в ушах, а забор, к которому я прижался, подозрительно поскрипывал за моей спиной, подготавливая пути к бегству. С перепугу я вспомнил этого самого магистра Ордена Могильной Собаки Махлилгла Анноха, с чьей посмертной помощью я обзавелся способностью плеваться ядом. Точно, он же угостил меня тогда во сне абрикосом... или яблоком? Одно из первых моих дел, как давно это было, я уже и забыл все, а Шурф помнит...
Мой друг умолк, как будто выключили радио. Очень громко и яростно орущее радио, надо сказать. Закрыл лицо руками и глухо пробормотал:
- Прошу простить меня, сэр Макс. Я был непозволительно несдержан, и оправдания этому поведению у меня нет.
Оправдания у него нет, ну надо же. А у меня есть одно, завалялось случайно. Хотя, конечно, мой друг в гневе – впечатляющее зрелище. А я-то всегда был уверен, что он когда злится – особо спокоен и сдержан. А тут вон как. Видно, я кого угодно до цугундера доведу, даже железного Шурфа. Хотя орет он знатно, и еще рука до сих пор ноет.
Лонли-Локли отшатнулся и прислонился спиной к противоположному забору, сложенному из округлых светлых камней. Шумно выдохнул сквозь пальцы, пытаясь успокоиться, и отнял руки от лица. Не открывая глаз, недовольно качнул головой и прижал ладонь к собственной груди, едва заметно поморщившись. Я наблюдал за всей этой пантомимой, все больше приходя в недоумение: как столько шума может возникнуть из-за обычного абрикоса?
И что мне теперь с ним делать? С Шурфом, конечно, не абрикосом. Несчастный фрукт после такого удара, небось, ушел на внеземную орбиту с баллистической скоростью и будет летать в космосе пока не надоест.
Впрочем, его судьба остается на совести Шурфа, а вот сам Шурф – на моей. По крайней мере, один проверенный метод у меня был.
Подойти, близко-близко, так, что его размеренное дыхание на шесть щекочет лоб. Обнять, - осторожно, а то вдруг он не доорал что-нибудь еще, оглохну ведь. Потянуться к нему.
Я понимаю. Я знаю. Давай разделю с тобой.
Он отклонился, мотнул головой.
Нет. Слишком сильно. Слишком испугался за меня. Боишься, что теперь я не выдержу твоего страха. Я понимаю.
Еще несколько вдохов и выдохов, и я почувствовал, как расслабляются под моими руками его каменно напряженные мышцы. Все-таки он удивительно реагирует на прикосновения. Никогда бы раньше не подумал.
- Как ты мог, Макс? – голос усталый, тихий, и губы знакомо коснулись виска.
Вот теперь можно жить дальше. Выбирать по какой улице идти. И вообще.
- Да ничего я не сделал, Шурф, - пробормотал я. – С чего ты взял, что этот обычный абрикос такой страшный?
- Макс? – спросил он меня с той интонацией, с какой обычно говорят «не расслышал, повторите».
- Ну я Макс, и что? – буркнул я, отстраняясь. Теперь можно и пообижаться. Рука, кстати, действительно болит. Из этого Лонли-Локли впору молотки делать. Точнее, кувалды.
- Ты знаешь это растение? – он указал на злополучное абрикосовое дерево.
- Конечно, - ответил я недовольным тоном человека, рассказывающего об очевидном. – Обычное абрикосовое дерево, не понимаю, чего ты так всполошился.
И тут Шурф всхлипнул. Но не разрыдался, а засмеялся. Стоял, опираясь на этот светлый забор, и смеялся, как будто мы с ним на какой-нибудь Темной Стороне.
- Чего еще? – устало выдохнул я. Эта жара меня доконает. Или Шурф. Или все вместе.
- Я мысленно перелистал весь Расширенный Ботанический справочник Соединенного Королевства, - выдавил мой друг. – Пытался найти знакомые растения. Все места вспомнил, где я когда-то хотел побывать. Никак не мог разобраться, куда нас занесло. – Он снова всхлипнул, пытаясь сдержаться. – А ты, оказывается, все прекрасно знаешь. Абрикосы вон ешь. С дерева.
Мне тоже стало смешно. Я-то думал, он просто идет рядом, интересуется, получает удовольствие от прогулки по незнакомому месту, как я сам. А на самом деле...
- Я не знаю всех этих растений, - признался я. – Только абрикос вот узнал, я в детстве очень любил его объедать.
- Ладно, - бедняга Шурф, в очередной раз разочарованный глубиной моего невежества, снова сосредоточился на своей дыхательной гимнастике. – И что дальше?
- Не знаю, - отозвался я и пошел вперед вдоль забора. В конце-концов, найду калитку, а там разберемся. Я же не воровать пришел.
Калитка нашлась очень быстро, словно поджидала нас. Деревянная, выкрашенная в зеленый цвет, с веселым полукруглым окошком. Я толкнул ее и вошел, замерев на мгновение, чтобы убедить себя, что вхожу именно в этот мир, а не в какой-нибудь другой.
В просторном аккуратном саду росли деревья – и я с немалым изумлением узнал веселые фонарики мандаринов под глянцево-изумрудными гладкими листьями. Кое-где они упали в густую коротко стриженную траву, сияя из нее как маленькие свечки. Выложенная теми же белыми камнями дорожка приглашающе вела между густо пахнущими лавром кустами – видимо, это и был лавр, просто я никогда не видел, как он растет. Шурф неслышно следовал за мной, обернувшись, я увидел его белоснежный силуэт.
Мы вместе с дорожкой повернули, и я оказался на берегу довольно большого, метров десять в длину, бассейна, выложенного разноцветной гладкой галькой, по которой гуляли серебристые блики от солнца, ласкающего прозрачную воду. Откуда-то из кустов с журчанием выбегал ручеек, маленьким водопадом обрушиваясь с каменного уступа. В дальнем конце сада, за бассейном, виднелся низкий диван с цветастыми подушками и при нем такой же низкий столик.
- Я не буду тебя спрашивать, почему ты не зашел в какой-нибудь сад раньше, - спокойно сообщил мне Шурф, скидывая с себя лоохи.
- Ты уже задавал сегодня похожий вопрос, - пробормотал я, возясь с застежками мантии. Но мой друг, аккуратист и зануда, успел раньше. Вошел в воду прямо в тонкой белоснежной скабе и улегся на дне, скрестив руки и одарив меня напоследок улыбкой счастливейшего человека.
«Глупо повторно задавать вопросы, ответы на которые получить невозможно», - коснулась меня его Безмолвная речь, когда я стаскивал второй сапог. – «Иди сюда, это так приятно».
Ну кто бы сомневался. Правда, на дне я валяться не умею, но вот запрыгнуть в воду с веселым гиканьем и едва не разорвав в прыжке скабу – это пожалуйста. Это сколько угодно.
Автор: Хельгрин
Бета: Зюнька вносит правки после выкладки, за что ей нечеловеческое спасибо!
Размер: макси
Канон: Макс Фрай: Лабиринты, Хроники, Сновидения Ехо
Пейринг/Персонажи: Шурф/Макс
Категория: слэш
Жанр: drama
Рейтинг: R
Предупреждения: так или иначе упоминается канон всех книг. ООС тоже есть, куда без него.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Disclaimer: Все права принадлежат автору. А трава – мне.
Комментарии: спасибо моему соавтору, Снарк, которая честно тестридит все это.
Глава VII
читать дальше
- Мне кажется, сегодняшняя ночь – не лучшее время для сна, - сказал Шурф, когда мы напились чаю, убрали все следы попойки, перебрались в комнату и я даже успел написать почти половину от ежедневной нормы.
Если честно, я боялся той неловкости, которая нередко возникает между людьми, внезапно сблизившимися до самого не могу, а потом осознавшими, что зря они все это затеяли. Но слава всем магистрам и кому там еще, никакой неловкости между нами не было. Наверное, зря я боялся, все-таки я феерический трус.
Я уселся на свое «рабочее место» и расчехлил машинку, Шурф устроился в кресле в самой непринужденной позе, на которую был способен: с идеально прямой спиной, скрестив длинные ноги едва не посреди комнаты и положив на колени раскрытую энциклопедию. Я покосился на него и обнаружил, что сейчас его присутствие ощущалось для меня уютным домашним теплом, а вовсе никакой не неловкостью. Вот и славно.
В общем, не могу сказать, что его внезапная реплика лишила меня вдохновения или еще чего-нибудь, но я изобразил на лице подходящее случаю недовольство оторванного от важного дела человека и обернулся.
- Почему?
- Потому что я, конечно же, защитил твою квартиру, но на всякое мощное заклинание всегда может найтись еще более мощная противодействующая сила.
- Погоди, то есть ты хочешь сказать, что нас придут бить во сне сегодня? Или что мне опять кошмары начнут снится? Или тебе?
- Рад, что ты знаешь, про Сонных воинов, Макс, но вот на твои вопросы у меня нет точного ответа. Только предчувствие.
Что такое шурфовские предчувствия, я уже знал. Если говорит «береги голову от бабума», значит точно встретится какой-нибудь сумасшедший мертвец, который начнет целиться в меня из этого грешного бабума, и не абы куда, а именно в голову. В общем, стоит прислушаться.
- Ну так давай не будем спать сегодня, подумаешь. Одну ночь и я спокойно перебъюсь, а о тебе и говорить нечего.
- Да, - кивнул Шурф, - У меня действительно есть некоторый опыт в этой области.
- Ма-а-аленький такой незначительный опыт, - хихикнул я.
Мой друг бросил на меня укоризненный взгляд и вернулся к своей драгоценной энциклопедии.
Ну и конечно, Шурф оказался прав. То есть никто не собирался идти спать, просто через полчаса я ровно посреди фразы вдруг очень близко увидел клавиши печатной машинки с полустертыми буквами, а в следующий момент уже оказался в каком-то неведомом мне месте, отчаянно похожем на Хумгат. С той только разницей, что никаких дверей здесь не было – ни туда, ни оттуда.
Ну, зато и никакого Тихого города в окрестностях не наблюдалось, уже хорошо. Я внимательно посмотрел под ноги: на чем я вообще стою-то в этом самом непонятно где? Под ногами обнаружился вроде как пол, по крайней мере там было что-то серое и твердое. Но самое главное, я увидел что обут в свои знакомые и привычные сапоги с драконьими мордами. И Мантия Смерти была на месте, и даже тюрбан. Словом, здравствуй, сэр Макс, дружище, давно не виделись. Вижу тебя как наяву, себя то есть.
И что дальше?
Я уже хотел было, наконец, сдвинуться с места. Ну то есть если ты ожидаешь приключения, то существует, конечно, некоторая вероятность, что оно найдет тебя где угодно, но идти ему навстречу как-то веселее, да и привычнее. И почему-то тут же почувствовал, что идти никуда не надо. Надо оставаться на месте, неведомо почему.
Не успел я разобраться в природе своих ощущений, как меня довольно сильно толкнули в спину. Я тут же вскинул руку с уже сложенными особым образом пальцами, но все-таки сначала обернулся. И хорошо, что обернулся.
- Извини, Макс, - вежливо сообщил мне Шурф. – Я не хотел тебя задеть.
Я встретился с ним глазами, и тут же выпалил:
- Я не спал! - потому что укоряющий взгляд в его исполнении всегда действует на меня как присутствие директора школы на разгильдяя и двоечника. Хочется каяться, оправдываться и для верности шаркать ножкой.
- Я знаю, - ответил он коротко. Глаза у него стали настороженными и цепкими, такими, что я тоже принялся осматриваться. Впрочем, не слишком старательно, поскольку вокруг ничего интересного не было, кроме самого Шурфа. А я уже и забыл, каким грозным и прекрасным одновременно он выглядит в этом своем белоснежном лоохи до пола, строгом тюрбане и в исчерченных рунами огромных защитных рукавицах. Просто-таки старый добрый Мастер Пресекающий ненужные жизни во всей красе.
- Где мы, Макс? - флегматично спросил он.
- А я думал, ты знаешь, - удивился я.
- Как ты помнишь, я не слишком опытный странник между мирами. – Тут он сел прямо на «пол», или во всяком случае на ту точку пространства, на которой мы стояли, сделал незаметное движение рукой и принялся натягивать сапоги. – Кстати, с собой я брал обувь твоего мира. Интересный феномен.
- А ты как сюда попал?
- Ты исчез, - пожал он плечами. – Я пошел за тобой, предварительно подготовившись. Встал на след.
Он деловито снял защитные рукавицы и они исчезли в его сияющей ледяным убийственным светом ладони. Я дождался, пока он закончит свои приготовления и взял его за руку. Точнее, почти взял за руку, поскольку сэр Лонли-Локли успел ее отдернуть.
- Мне кажется, оставаться сейчас в защитных перчатках неразумно, - пояснил он. – Мы не знаем, какие опасности могут нас подстерегать. Так что, пожалуйста, будь аккуратен, Макс.
- Да уж, - с чувством согласился я, осознав, что едва не стал кучкой пепла по собственной рассеянности. – Просто я боюсь, что мы потеряемся.
В общем, я чинно взял его под ручку, и мы пошли вперед как заправская парочка.
Некоторое время вообще ничего не происходило. Я на всякий случай пялился во все стороны и вообще делал вид, что я настороже. Но на самом деле, когда рядом шествует сэр Лонли-Локли в своем облике Истины и без защитных рукавиц, моя бдительность куда-то улетучивается. Тем более, что ничего интересного вокруг не происходило. Мы просто шли куда-то через серую пустоту, видя шага на два-три вперед себя. За нами и перед нами смыкалась все та же невнятная серая материя. Если бы я не попал сюда на пять минут раньше Шурфа, я бы вообще решил, что это его белоснежное лоохи освещает нам путь. Что-то там было связано с этим грешным лоохи, но я не мог вспомнить, что именно.
- Я все-таки не понимаю, куда мы попали и почему нас сюда занесло, - пожаловался я вслух.
Мой безупречно воспитанный друг чуть повернулся, словно бы внимательно прислушиваясь к моим словам.
- А что ты помнишь последним, Макс? До того, как попал сюда.
- Я печатал, а ты читал. Потом я оказался здесь, вот и все.
- Да, странно, - отозвался он тем равнодушным тоном, каким за светским обедом просят передать солонку. – У меня есть несколько вариантов происходящего, но я пока не знаю, к какому из них склониться.
- Спасибо, что ты тоже пришел сюда, - вздохнул я. – Правда, теперь мы тут, кажется, застряли вдвоем. Какие у тебя там есть варианты происходящего? А то скучно как-то, хочется наконец понять, чего нам тут ждать, и чтобы уже что-нибудь начало происходить. У меня там, между прочим, страни...
И вокруг стало светло, как будто вместо совершенно обычного бурчания я гласом божьим рявкнул «да будет свет!». И перед тем, как зажмуриться от неожиданности, я увидел, что спереди на меня катится, набирая скорость, огромный клубок. Локоть Шурфа, за который я держался, куда-то исчез, но не успел я запаниковать, как ощутил его спину, толкнувшуюся в мои лопатки и прижавшуюся к ним. По коже пробежала щекотка какого-то заклинания, и я почувствовал спокойное сосредоточение своего друга, накатывающуюся на него опасность, и понял, что только так, спина к спине, и можно противостоять всем неведомому, что явно собиралось на нас напасть. В общем, говорить об этом всем долго, а ощущений хватило всего на пару секунд. Да и некогда было на них сосредотачиваться: смаргивая набегающие от яркого света слезы, я таращился на все увеличивающуюся в объеме сферу, которая явно намеревалась нас раздавить.
«Макс! – Безмолвная речь Шурфа громыхнула в моем сознании листовой сталью. – Смертный Шар! Что ты медлишь?»
Откуда-то из-за моей спины полыхнуло алмазным нестерпимым блеском, - он уже пустил в ход свою смертоносную руку. Я прищелкнул пальцами, и мой зеленый шарик послушно возник у запястья, ожидая, пока я задам ему траекторию.
Я бы объяснил ему, из-за чего я медлю, но Лонли-Локли уже сражался с чем-то, подступающим к нему сзади, и явно не мог оценить весь ужас того, что к нам стремительно приближалось. Огромный – до неба, точнее до того, что тут можно считать небом – летящий на нас мяч состоял из плотно прижатых друг к другу человеческих тел. Распяленные в немом крике рты, вытаращенные от ужаса глаза, изломанные позы, и что самое жуткое, все эти люди были живыми.
Я содрогнулся, и шар все-таки слетел с моих пальцев, увеличиваясь в размерах и поглощая нарастающим зеленым сиянием эту чудовищную фантасмагорию.
- Я с тобой, хозяин! - проревел тысячеголосый кошмарный хор, окатив меня невыносимым зловонием их дыханий, от которого у меня едва не слетел тюрбан.
- Перестаньте страдать! – заорал я в ответ, хотя убить этих несчастных казалось мне вполне гуманным.
Шар тут же исчез, сменившись не менее зловонной огромной пастью, причем все прочие части тела ее обладателя терялись в пространстве. Во всяком случае, очередной зеленый шар, влетевший прямо в горло чудовища, полыхнул стеной до горизонта, и пасть пропала, жадно клацнув напоследок зубами.
В следующие мгновения, растянувшиеся на часы, я успел испепелить сжимающиеся стены неведомого города, поднырнуть вместе с Шурфом под струю лилового яда, пущенную крылатой рыбой с двумя хвостами, воздвигнуть стену из ветра перед ордой трехногих дикарей, несущихся на нас с явным намерением сожрать (я даже пару котелков соответствующего размера в толпе углядел, но заниматься этнографическими наблюдениями не стал по понятным причинам). Чудесное заклинание, наложенное моим другом, позволяло нам свободно наклоняться, и приседать, и резко прыгать вперед, и при этом каким-то неведомым образом постоянно чувствовать защищенную спину. Я ощущал, что ему тоже приходится не сладко – уж не знаю, какого рода опасности выпали на его долю, но когда я развернулся, пытаясь рассечь на несколько частей стягивающую вокруг нас свои смертельные кольца огромную змею, то увидел, что Шурф сражается не с неведомо откуда взявшимися созданиями, а с людьми. Вспышки заклинаний и взметающиеся щиты так и полыхали между ними. Во всяком случае, его враги стояли на двух ногах, имели всего две руки и одну голову. Повезло ему, не то что мне, который перед этим едва успел увернуться от не слишком дружественных объятий разъяренного гигантского гекатонхейра.
Какой-то не занятой в сражении частью своего сознания я успевал думать о том, что все это, наверное, невероятно смотрится со стороны. Дикая такая, первобытная красота. Белоснежное лоохи моего друга и моя черная с золотым мантия, полощущиеся из-за налетающих порывов ветра, нестерпимый блеск его смертоносных рук и изумрудная яркость моих шаров, Смерть и Истина, сражающиеся, как одно целое. Собственно, почему бы нет? Смерть редко бывает приятна, но уж истинна-то она всегда. Истинна и окончательна...
Похоже, это были мысли сэра Шурфа, которыми тот неосознанно со мной поделился. Потому что мои собственные умственные способности были напрочь заняты чем-то вроде беспрерывного вопля: «что это еще за очередная хрень?».
Я уже начал всерьез мечтать о бальзаме Кахара; пальцы, пославшие несколько дюжин Смертных Шаров, то есть куда больше, чем я в принципе мог, просто занемели.
«Макс, тебе не кажется, что пора это заканчивать?»
Даже сейчас Безмолвная речь Лонли-Локли звучала спокойно.
«Я только за, но как?».
Тут мне пришлось отвлечься от решения этой исключительно своевременной задачи. Поскольку появилась еще более своевременная – на меня обрушивался поток лавы, низвергаясь отовсюду, и я совершенно не знал, как его остановить. Я устремил вперед обе руки, словно пытаясь обнять всю эту багрово-черную массу жара, мои мышцы задрожали от страшной навалившейся тяжести, лицо, кажется, пошло волдырями, а ладони готовы были вспыхнуть.
«Нам надо исчезнуть отсюда!». Не знаю, что там творилось у Шурфа, но вряд ли ему приходилось лучше моего.
«КУДА!?!» - завопил я мысленно, поскольку одновременно сантиметр за сантиметром уступал завоеванные позиции, и эта грешная лава подступала все ближе, грозя накрыть меня с головой, как волна незадачливого серфингиста.
Отдернувшийся назад от неведомого мне противника Лонли-Локли невольно чуть не превратил меня в завернутый в Мантию Смерти шашлык, и я успел только панически додумать «куда бы ты ни хотел исчезнуть, дружище, я бы сделал это с удовольствием».
Не знаю, услышал ли меня мой друг, но вот Вселенная точно услышала. Или чему там полагалось прислушиваться к моим просьбам?
Мы не вышли, не упали, не вынырнули, а просто возникли посреди залитой солнцем узенькой улочки, вымощенной неровными камнями. Воздух был влажным и горячим, как в бане, но пах не подступающей смертью, а пылью, какими-то цветами и близкой речной водой.
У меня подогнулись ноги, и я просто сполз на эти прогретые солнцем камни. Рядом точно также соскользнул вниз мой друг. Я услышал, как он бормочет что-то себе под нос, и незримая связь, позволяющая нам в бою постоянно прикрывать друг другу спины, исчезла.
Я повернул голову, предприняв для этого титанические усилия. Но надо же мне было убедиться, что Шурф в порядке. Он как раз стянул с обеих рук свои убийственные перчатки, убирая их в неведомо откуда извлеченную шкатулку, изрисованную защитными руками. Правая рука у него была измазана в какой-то зеленой пузырящейся гадости до самого плеча. Лонли-Локли, патологически не выносивший грязи, пристально посмотрел на это безобразие, и гадость исчезла. Наверное, устыдилась.
- Ты снова колдуешь, - заметил я вслух. Удивительно, что я все еще мог ворочать языком.
- Я же сказал тебе, что предварительно подготовился, - тусклым голосом отозвался Шурф.
- В смысле?
- Выпил полбутылки этого крепкого напитка, - неохотно признался он. – Так что это ненадолго.
- Жаль.
Он кивнул, видно, тоже не было сил на длительные разговоры. А я представил себе, как чопорный Лонли-Локли, увидев мое исчезновение, несется на кухню и залпом прикладывается ко второй бутылке водки, словно празднуя освобождение от несносного Макса. Я чуть было не заржал вслух, но мое неугомонное воображение тут же дорисовало мне, как он, не раздумывая, хватает свои перчатки, к которым, между прочим, со дня появления в моем Мире не прикасался. Как я теперь понимаю, не столько потому, что они были ему не нужны, сколько из-за того, что с его слабеющей магией они становились опасны прежде всего для него самого. Прыгает на мой след, боясь потерять хотя бы лишнюю секунду, и кидается в неизвестность. Я осознал, как сильно он должен был за меня испугаться, и мне стало стыдно.
- Оставшиеся полбутылки я взял с собой на всякий случай, - добавил мой друг. И без всякого перехода сообщил:
- Конечно, все случившееся было неплохой практикой боевой магии, но мне все же интересно, Макс, почему ты не прекратил все это раньше?
- И как я должен был это прекратить?
- Захотеть, - Шурф неловко дернул плечом и прислонился к узловатому дереву. Я чуть-чуть передвинулся, хотя вместо мышц в моем теле переливался какой-то кисель. И этот кисель наливался незрелой муторной болью.
- Я немного восстановлю силы и помогу тебе, - заметил Лонли-Локли. – Боюсь, сейчас от моих манипуляций будет мало проку.
- Ты правда думаешь, что все эти ужасы накинулись на нас, потому что я так захотел? – от возмущения у меня даже боль прошла. Почти.
- Нет конечно. Дыра Хоферры – это материализованные кошмары сознания жертвы, старое и довольно редкое заклинание, и твое желание тут не при чем. Просто пространство Хоферры довольно близко по свойствам к Темной стороне, а значит, подчиняется твоей воле. Ты же помнишь: все случилось после того, как ты сам сказал, что хочешь, чтобы что-нибудь начало происходить. В общем, спасибо, что ты вовремя решил, что пора заканчивать этот визит. Кстати, куда мы попали?
Вот так: раз! - и чувствуешь себя идиотом, не способным установить простейшие причинно-следственные связи. Побочный эффект от постоянного пребывания рядом с сэром Шурфом. Впрочем, у меня была припасена изысканная месть:
- Я подумал, что с удовольствием исчез бы туда, куда захотел бы исчезнуть ты, - сообщил я ему с тайным удовлетворением. – Так что тебе лучше знать!
Сэр Шурф, к моему некоторому разочарованию, не стал вопить «Эврика» или, наоборот, драть на себе волосы от ужаса. Честно говоря, если бы он так поступил, я бы, пожалуй, решил, что мой лучший друг остался в этой грешной дыре Хаф... Хоф... как там ее? А я по ошибке прихватил с собой тамошний кошмар. Причем самый страшный.
Но, слава всем, кого полагается благодарить в таких случаях, это все-таки был Шурф Лонли-Локли, а не какое-нибудь чудовище. Поэтому он просто посмотрел на небо, словно бы производя некие вычисления, потом огляделся по сторонам, вдохнул запахи этой безлюдной улочки и задумался.
- Судя по количеству солнц, мы находимся или в твоем мире, или этот мир просто похож на твой. Видишь ли, я довольно любознателен, и есть масса мест, в которых я хотел бы побывать. Поэтому в какое из них мы оказались закинуты благодаря твоему пожеланию, я не могу пока сказать. Слишком мало информации.
- Ладно, - не стал настаивать я. – По крайней мере, тут нас не пытаются сожрать, сжечь, отравить, испепелить...
- Словом, убить, - прервал меня мой друг, которому, очевидно, не терпелось прервать мой список потенциальных мучительных смертей. И уточнил. – Пока не пытаются.
- Жизнь вообще переменчивая штука, - отозвался я и принялся осматриваться. За нашими спинами, скрываясь в тени густых деревьев, поблескивало выложенное камнями русло небольшой речушки, и меня тут же посетила благая мысль окунуться в нее, пользуясь полным безлюдьем, а то мантию на мне можно было просто выжимать.
- Я бы не советовал, - качнул головой Шурф, читавший мои намерения как открытую книгу. – Во-первых, мы не знаем, что может водиться в этой воде, а во-вторых, она пахнет, как сточная канава. Хотя в целом твоя идея мне близка и понятна.
Он стянул с себя тюрбан, откинул голову на узловатый перекрученный ствол дерева и прикрыл глаза. Волосы у Шурфа слиплись от пота, и вообще, выглядел он так, словно сам только что вылез из какого-нибудь водоема, и теперь издевался надо мной, хотя я, конечно же, понимал, что он просто до крайности измучен. Я почти машинально нашарил его руку, уже не смертельно опасную, а просто страшно холодную, и мы переплели пальцы.
Я понял, что меня смущало в этом месте: я не слышал шума города. То есть улица была явно человеческим творением: ровно высаженные деревья, каменный забор на другой стороне, растущие вдоль него кусты с ярко-алыми крупными цветами. Но я не слышал ни детского гомона, ни разговоров взрослых – ничего, кроме журчания воды за спиной и пения птиц.
- А что, Шурф, людей в твоем городе не предполагается? – я обернулся на своего друга, медленно приоткрывшего глаза, и понял, что тот от усталости провалился в короткий сон, а я его разбудил. – Прости.
- Ничего, - кивнул он, не спеша убирать руку. – Ты действительно думаешь, что это мой город?
- Ну я же действительно захотел попасть туда, куда хотел бы попасть ты. То есть не то чтобы захотел, но сформулировал именно так.
Шурф покивал, всем своим не слишком подвижным лицом выражая что-то вроде «а я тебя предупреждал, что ты плохо умеешь формулировать мысли». Впрочем, вслух он этого не сказал, честь ему и хвала.
- Тем не менее, это место не может быть моим городом. В отличие от тебя, Макс, я не умею создавать миры.
Интересно, мне только почудилось сожаление в его голосе?
- Я тоже не умею, Шурф, это случайно тогда получилось.
- И сейчас ты скажешь «извините, дяденька, больше не буду»? – в глубине усталых глаз моего друга скользнули искры веселья.
- Я потрясен твоей глубочайшей проницательностью, - буркнул я, неудержимо начиная улыбаться. – Но только ты же мне не поверишь...
- Конечно не поверю, - согласился он, выпростал свою длинную руку, обнял меня через грудь и подтянул к себе, почти уложив головой на плечо. Мои мышцы тут же бурно запротестовали, но неожиданно боль прошла, сменившись усталым блаженством, какое бывает после долгого, наполненного событиями дня, завершившегося сытным ужином.
- Шурф, ты просто волшебник, - пробормотал я, с наслаждением потягиваясь.
- Я не волшебник, а злой колдун, Макс, - напомнил мне Лонли-Локли со свойственной ему серьезностью. – По крайней мере, пока еще колдун.
Я обернулся, близко разглядывая его резкое худое лицо, усталые серьезные глаза, неулыбчивый рот.
- Ты всегда будешь им, Шурф. Могущественным колдуном. Самым лучшим из всех, кого я знаю.
- Кто я такой, чтобы спорить с Вершителем? – ровно отозвался мой друг.
Когда наши губы встретились, это показалось мне абсолютно правильным.
Глава VIII
читать дальшеОн пах гарью, кровью и почему-то морем. Наверное потому, что его губы вновь отдавали горечью и были солоны от пота. Хорошо, что в этом его городе нет никаких людей. То есть странно, конечно, но все-таки хорошо.
Он ощутил мою улыбку и чуть отстранился, не собираясь, впрочем, меня отпускать.
- Что?
- Ты как морская волна, горько-соленый. И еще хорошо, что в твоем городе никого.
- Тогда это, наверное, и вправду мой город, - внезапно согласился Шурф. – Хотя нет. В моем городе действительно было бы море. Только почему ты говоришь, что оно горько-соленое?
Нет, этого парня ничто не отвратит от получения нового знания. Даже поцелуи под деревом на пустой жаркой улице неведомого города, находящегося в неведомом мире.
- Потому что море и есть горько-соленое. По крайней мере, в моем мире.
- Покажешь мне?
Я вообразил себе, что мы с Шурфом летим на самолете или едем на поезде к морю, и моя улыбка, кажется, устремилась куда-то за уши. Ему наверняка понравится.
Правда, для этого нам надо вернуться. И мне еще надо получить следующий гонорар. Но в общем, ничего нереального в этом нет, правда?
- Обязательно! Мне нравится эта идея, - признался я, роняя голову ему на плечо. Совсем рядом часто пульсировала разгоряченная влажная кожа на шее, и я не упустил случая коснуться ее губами, продлевая нашу общую на двоих ленивую усталую нежность. Шурф шумно, со стоном выдохнул и откинул голову назад, безмолвно прося о продолжении. Ого! Кажется, я случайно нашел кнопку, отключающую его самообладание. Я прихватил подрагивающую кожу губами, а затем и зубами, гадая, – чего именно он хочет, и что из этого я готов ему дать.
Он задохнулся, сгреб мою несчастную мантию, притискивая меня к себе и едва слышно выдохнул:
- Не надо...
Меня как будто ледяной водой окатили. Чего не надо? Не трогать его? Так он сам меня так к себе прижал, что сейчас ребра затрещат. Останавливаться не надо? Так молчал бы, я бы уж как-нибудь и сам догадался.
- Чего не надо? – тихо спросил я, чувствуя липкий противный страх. Не там, в этой грешной дыре с чудовищами, откуда мы еле вырвались, а здесь, сейчас, с ним. Страх сделать что-нибудь не то.
- Пить мою кровь, - выдохнул он, продолжая при этом подставлять мне свою беззащитную шею. – Отравишься, и я не уверен, что смогу тебя здесь вылечить.
- Вурдалаков тебе под одеяло, и еще кого-нибудь за компанию, Шурф! – рассмеялся я. – Я ж тебе не этот ваш мятежный магистр, как тебе только в голову пришло, что я на это вообще способен?
Он молча, требовательно нажал мне на затылок, и я послушно наклонился, прижимаясь к нему и снова разделяя его эмоции.
Вожделение. Гнев. Беспомощность. Ярость. Нежность. Убить. Защитить. Готовность отдать свою кровь, всю, мне, здесь и сейчас, если я этого захочу. Страх перед тем, что может за этим последовать. И решительное ожидание этого. И страх за меня. Все сразу.
Я тряхнул головой, словно выползая из-под этого асфальтового катка.
- Как у тебя все сложно, - пробормотал я, ожидая, пока у меня перестанет кружиться голова, напуганная всеми этими чувствами. – Но все равно, не собирался я твою кровь пить, и не уговаривай даже.
– А у тебя разве просто? Действительно все просто, Макс? - кажется, он предпочел пропустить мою уверенность в отсутствии тяги к чужой крови мимо ушей.
Была не была.
Я сам подался к нему, но не нырнул в водоворот его ощущений, а словно потянул его за руку к себе в гости.
Нежность, мягкая и благодарная. Боязнь не угадать – и разрушить, напугать, сломать его, не заметив, не поняв. Признательность – которую невозможно выразить. Тепло. Разделенность. Доверие. Счастье. Счастье?
- Это не просто, - шепнул он мне, и я увидел, как засияли его глаза. – Это...
Кажется, у Лонли-Локли с его пристрастием к идеальным формулировкам не хватило слов. Ну и ладно.
Вот никогда не думал, что пожалею, что я не Друппи. А как было бы сейчас просто – носиться кругами, взлаивая от восторга, мотая ушами и припадая на передние лапы. И все всем понятно. А теперь придется стараться, говорить что-то...
- И все-таки я хочу вымыться, - брякнул я первое, что пришло в голову. – И еще пожрать. И попить. Последние два пункта можно поменять местами, но вот первый входит в обязательную программу.
- Ты ли это? – отозвался Шурф, созерцая меня с веселым недоумением и почти улыбаясь. – Тот сэр Макс, которого я знаю, всегда ставил на первое место еду!
- Расту над собой! – гордо ответил я и поднялся, пытаясь отряхнуть свою мантию. Конечно же, белоснежное лоохи Шурфа осталось все таким же альпийски-белым, как будто это не он рядом со мной сейчас сражался до седьмого пота, а потом валялся в тенечке под деревом. В общем, кое-как я привел себя в порядок, и мы двинулись по улочке вниз.
Не знаю, куда мы шли. Я в таких случаях предпочитаю положиться на судьбу – раз сама сюда занесла, пусть сама и выводит. Неизвестно, правда, могут ли найтись трактиры в городе, где нет людей, но можно и без трактира. Можно и просто какую-нибудь кухню с припасами, я не гордый.
И еще – мне нравилось здесь. Нравились заборы, вдоль которых мы шли, – высокие и низкие, ажурно-металлические и каменные с веселой мозаикой, укутанные свисающими до дороги ветвями деревьев или уставленные по верху разномастыми горшками с яркими цветущими шапками.
И пахло здесь славно, как в детстве у бабушки летом на каникулах. Рекой, разогретой пылью, цветами и зеленью. Было бы неплохо, если бы все это богатство дополнилось бы запахом бабушкиного пирога. То есть еще лучше – самим пирогом. Ну могу же я помечтать?
Шурф шел рядом с видом экскурсанта из провинции, впервые попавшего в Эрмитаж. То есть озирался, пытался рассмотреть прячущиеся в садах постройки, притормаживал, наклоняясь к придорожной траве и вообще всячески удовлетворял свое недюжинное любопытство. Правильно, должны же у парня быть какие-то радости в жизни.
На самом деле, я все интенсивнее начинал мечтать о том, чтобы вымыться – не надо мне пятнадцати бассейнов, и трех не надо, пусть будет обычная ванная. Или даже тазик с водой. Лишь бы можно было наконец стащить с себя промокшую от пота мантию, которая нагревалась на солнце, как кувшин с камрой на жаровне.
Но я-то не камра. Пока еще.
За очередным поворотом дорога разбежалась, - одной частью продолжая преследовать речушку, а второй уходя куда-то вбок. На развилке росло здоровенное дерево, которое я тут же узнал, а узнав – обрадовался. Такое же росло в пионерском лагере в моем далеком детстве, и мы объедали с него зеленые абрикосы, не в силах дождаться, когда они созреют. А тут его ветки клонились к земле, так густо усыпанные янтарными, почти прозрачными, в задорных веснушках крапинок на румяных боках, плодами, что я даже на миг испытал тот самый щенячий детский восторг.
Шурф снова отстал от меня, разглядывая что-то через поросшую вьюнком решетку забора, и я, не в силах дождаться его, сорвал самый ближний абрикос и почти засунул его в рот, уже предвкушая как надкушу его, как...
На мою руку обрушилось что-то настолько тяжелое, что я взвыл в голос, а в глазах потемнело. Минуты шли, а я все еще был согнувшимся пополам комком боли, баюкающим где-то внутри себя пострадавшую руку и поскуливающим от жизненной несправедливости. Знаю я эти ощущения, плечо когда-то в детстве ломал. Судя по всему, сейчас рука тоже была сломана, хорошо, если в одном месте, а не в нескольких.
- Макс, дай мне тебе помочь. Макс... Макс...
Голос Шурфа прорвался в сознание, а вместе с ним в башке закопошились и мысли. Я с трудом открыл совершенно мокрые глаза, пытаясь понять, что же меня ударило, и не надо ли мне от этого защищаться. Впрочем, пока я тут руку тетешкал, меня можно было раз тридцать убить, не особо напрягаясь.
Я с трудом разогнулся, возвращаясь в реальность и пытаясь сфокусироваться на окружающем мире. Который, впрочем, сэр Лонли-Локли успешно загораживал собственной белоснежной персоной.
- Дай мне тебе помочь, пожалуйста, - повторил он тихо, и я, совершив над собой немыслимое усилие, протянул ему пострадавшую конечность.
Боль исчезла сразу же, как будто он просто запретил ей быть. Все-таки Шурф отличный целитель, что бы он там ни говорил насчет недостатка знаний в этой области. Он проводил ладонью от локтя к кисти, и в руке что-то шебуршилось, вставая на положенные места. Мне так, небось, никогда не научиться, хоть сто раз телами с ним меняйся.
- Грешные магистры... – улыбнулся я, смущенный из-за собственной залитой слезами рожи. – Это было так больно, дружище, ты не представляешь.
- Вполне представляю, - возразил он. Зануда, что с него взять.
- Как меня угораздило? – я завертел башкой, пытаясь понять, какой валун на меня рухнул, и откуда он взялся.
- Кажется, я должен извиниться, - он все еще бережно держал мою лапу, осторожно прикасаясь к ней длинными пальцами. – Мне пришлось очень быстро отреагировать, и я не рассчитал свои силы.
Я вытаращился на его невозмутимое лицо в полном изумлении. Нет, ему не первый раз приходится меня лупить для пользы дела, но в тот раз моей волей пытался управлять меч Менина, а сейчас-то что? Абрикос решил захватить власть над миром? Надо мной лично? Наложить на меня заклинание прижизненного пожирания абрикосов и взять в рабство?
- Шурф, ты сдурел что ли?
- СДУРЕЛ?!? Я???!!!
Он рявкнул так, что над садом с оглушительным чириканьем заметалась перепуганная стая мелких птичек, и отшвырнул от себя мою руку, чуть не сломав ее повторно. В его глазах кипела ледяная, смертельная ярость, граничащая с готовностью убить. Меня.
Я попятился, но это не очень-то помогало на узкой пустой улочке.
- Ты решил съесть что-то с дерева! В незнакомом мире! Тебе мало было подарочка от магистра Анноха, и ты решил, что твоя удача бесконечна, и ничего кроме дополнительных способностей с тобой не случится?
- Шурф...
Сказать еще что-нибудь у меня не получилось, я просто утратил дар речи, бессмысленно пялясь в разъяренное, с подрагивающими ноздрями, лицо своего друга.
- Ты знаешь, что могло с тобой случиться? Ты мог умереть – тут, на месте. Тебя могли заворожить! ТЫ МОГ НАВСЕГДА ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ, и никто бы тебе не помог! Тебе Тихого города было мало? МАЛО?!?
У меня уже звенело в ушах, а забор, к которому я прижался, подозрительно поскрипывал за моей спиной, подготавливая пути к бегству. С перепугу я вспомнил этого самого магистра Ордена Могильной Собаки Махлилгла Анноха, с чьей посмертной помощью я обзавелся способностью плеваться ядом. Точно, он же угостил меня тогда во сне абрикосом... или яблоком? Одно из первых моих дел, как давно это было, я уже и забыл все, а Шурф помнит...
Мой друг умолк, как будто выключили радио. Очень громко и яростно орущее радио, надо сказать. Закрыл лицо руками и глухо пробормотал:
- Прошу простить меня, сэр Макс. Я был непозволительно несдержан, и оправдания этому поведению у меня нет.
Оправдания у него нет, ну надо же. А у меня есть одно, завалялось случайно. Хотя, конечно, мой друг в гневе – впечатляющее зрелище. А я-то всегда был уверен, что он когда злится – особо спокоен и сдержан. А тут вон как. Видно, я кого угодно до цугундера доведу, даже железного Шурфа. Хотя орет он знатно, и еще рука до сих пор ноет.
Лонли-Локли отшатнулся и прислонился спиной к противоположному забору, сложенному из округлых светлых камней. Шумно выдохнул сквозь пальцы, пытаясь успокоиться, и отнял руки от лица. Не открывая глаз, недовольно качнул головой и прижал ладонь к собственной груди, едва заметно поморщившись. Я наблюдал за всей этой пантомимой, все больше приходя в недоумение: как столько шума может возникнуть из-за обычного абрикоса?
И что мне теперь с ним делать? С Шурфом, конечно, не абрикосом. Несчастный фрукт после такого удара, небось, ушел на внеземную орбиту с баллистической скоростью и будет летать в космосе пока не надоест.
Впрочем, его судьба остается на совести Шурфа, а вот сам Шурф – на моей. По крайней мере, один проверенный метод у меня был.
Подойти, близко-близко, так, что его размеренное дыхание на шесть щекочет лоб. Обнять, - осторожно, а то вдруг он не доорал что-нибудь еще, оглохну ведь. Потянуться к нему.
Я понимаю. Я знаю. Давай разделю с тобой.
Он отклонился, мотнул головой.
Нет. Слишком сильно. Слишком испугался за меня. Боишься, что теперь я не выдержу твоего страха. Я понимаю.
Еще несколько вдохов и выдохов, и я почувствовал, как расслабляются под моими руками его каменно напряженные мышцы. Все-таки он удивительно реагирует на прикосновения. Никогда бы раньше не подумал.
- Как ты мог, Макс? – голос усталый, тихий, и губы знакомо коснулись виска.
Вот теперь можно жить дальше. Выбирать по какой улице идти. И вообще.
- Да ничего я не сделал, Шурф, - пробормотал я. – С чего ты взял, что этот обычный абрикос такой страшный?
- Макс? – спросил он меня с той интонацией, с какой обычно говорят «не расслышал, повторите».
- Ну я Макс, и что? – буркнул я, отстраняясь. Теперь можно и пообижаться. Рука, кстати, действительно болит. Из этого Лонли-Локли впору молотки делать. Точнее, кувалды.
- Ты знаешь это растение? – он указал на злополучное абрикосовое дерево.
- Конечно, - ответил я недовольным тоном человека, рассказывающего об очевидном. – Обычное абрикосовое дерево, не понимаю, чего ты так всполошился.
И тут Шурф всхлипнул. Но не разрыдался, а засмеялся. Стоял, опираясь на этот светлый забор, и смеялся, как будто мы с ним на какой-нибудь Темной Стороне.
- Чего еще? – устало выдохнул я. Эта жара меня доконает. Или Шурф. Или все вместе.
- Я мысленно перелистал весь Расширенный Ботанический справочник Соединенного Королевства, - выдавил мой друг. – Пытался найти знакомые растения. Все места вспомнил, где я когда-то хотел побывать. Никак не мог разобраться, куда нас занесло. – Он снова всхлипнул, пытаясь сдержаться. – А ты, оказывается, все прекрасно знаешь. Абрикосы вон ешь. С дерева.
Мне тоже стало смешно. Я-то думал, он просто идет рядом, интересуется, получает удовольствие от прогулки по незнакомому месту, как я сам. А на самом деле...
- Я не знаю всех этих растений, - признался я. – Только абрикос вот узнал, я в детстве очень любил его объедать.
- Ладно, - бедняга Шурф, в очередной раз разочарованный глубиной моего невежества, снова сосредоточился на своей дыхательной гимнастике. – И что дальше?
- Не знаю, - отозвался я и пошел вперед вдоль забора. В конце-концов, найду калитку, а там разберемся. Я же не воровать пришел.
Калитка нашлась очень быстро, словно поджидала нас. Деревянная, выкрашенная в зеленый цвет, с веселым полукруглым окошком. Я толкнул ее и вошел, замерев на мгновение, чтобы убедить себя, что вхожу именно в этот мир, а не в какой-нибудь другой.
В просторном аккуратном саду росли деревья – и я с немалым изумлением узнал веселые фонарики мандаринов под глянцево-изумрудными гладкими листьями. Кое-где они упали в густую коротко стриженную траву, сияя из нее как маленькие свечки. Выложенная теми же белыми камнями дорожка приглашающе вела между густо пахнущими лавром кустами – видимо, это и был лавр, просто я никогда не видел, как он растет. Шурф неслышно следовал за мной, обернувшись, я увидел его белоснежный силуэт.
Мы вместе с дорожкой повернули, и я оказался на берегу довольно большого, метров десять в длину, бассейна, выложенного разноцветной гладкой галькой, по которой гуляли серебристые блики от солнца, ласкающего прозрачную воду. Откуда-то из кустов с журчанием выбегал ручеек, маленьким водопадом обрушиваясь с каменного уступа. В дальнем конце сада, за бассейном, виднелся низкий диван с цветастыми подушками и при нем такой же низкий столик.
- Я не буду тебя спрашивать, почему ты не зашел в какой-нибудь сад раньше, - спокойно сообщил мне Шурф, скидывая с себя лоохи.
- Ты уже задавал сегодня похожий вопрос, - пробормотал я, возясь с застежками мантии. Но мой друг, аккуратист и зануда, успел раньше. Вошел в воду прямо в тонкой белоснежной скабе и улегся на дне, скрестив руки и одарив меня напоследок улыбкой счастливейшего человека.
«Глупо повторно задавать вопросы, ответы на которые получить невозможно», - коснулась меня его Безмолвная речь, когда я стаскивал второй сапог. – «Иди сюда, это так приятно».
Ну кто бы сомневался. Правда, на дне я валяться не умею, но вот запрыгнуть в воду с веселым гиканьем и едва не разорвав в прыжке скабу – это пожалуйста. Это сколько угодно.
-
-
21.04.2015 в 23:49-
-
21.04.2015 в 23:50-
-
21.04.2015 в 23:50И что же такое там происходит... и не рухнет ли что-нибудь от того, что будет за последней фразой)
-
-
21.04.2015 в 23:54Грешные Магистры, как это должно быть красиво! Аж дух захватывает. Лапки тянутся нарисовать, забывая, что вообще-то рисую я мягко говоря не очень.
Хельгрин, это Вы - волшебница, а не Шурф)
-
-
22.04.2015 в 12:20-
-
22.04.2015 в 15:11спасибо!
Элизар, ну вроде не должно
Ирловин, Грешные Магистры, как это должно быть красиво! Аж дух захватывает
если честно, это была одна из первых увиденных картинок... и действительно она мне показалась очень красивой
это Вы - волшебница, а не Шурф) да ну что вы - куда мне до сэра Лонли-Локли...
Sir Konrad Weller, спойлер
сейчас принесу следующую главу
-
-
22.04.2015 в 15:20-
-
22.04.2015 в 15:23-
-
22.04.2015 в 15:36Блин, ребята, целуйтесь, пока можно)))
Всё-таки интересно, что это за мир такой. И что происходит вообще.
-
-
22.04.2015 в 15:36Блин, ребята, целуйтесь, пока можно)))
Всё-таки интересно, что это за мир такой. И что происходит вообще.
-
-
22.04.2015 в 15:38всему свое время...
-
-
22.04.2015 в 15:49прячу от тех, кто главу ещё не читал
-
-
22.04.2015 в 15:56-
-
22.04.2015 в 16:25-
-
22.04.2015 в 16:57-
-
22.04.2015 в 17:16-
-
22.04.2015 в 17:24я по соционике Жуков со всеми вытекающими
-
-
22.04.2015 в 18:27-
-
22.04.2015 в 18:59Шурф - Баль? Или Горький?... не знаю
Макса я некоторое время мысленно типировала в Еся, на каком моменте перестала не помню, но перестала... сейчас даже не скажу. Но я, опять же, курю так, слегка, типировать не умею, но умных людей на эту тему очень люблю послушать. Так что очень хотелось бы ваше мнение узнать...
-
-
22.04.2015 в 20:15Я Робеспьер со всеми вытекающими же
-
-
22.04.2015 в 20:25-
-
22.04.2015 в 20:41Касательно персонажей - я видела версию, что Макс - Гексли, вроде бы.
Шурф - белый логик, я считаю.
-
-
22.04.2015 в 20:45у Шурфа проблема в том, что у него сильная маска (дуальная?) хрен типируешь... да я и не мастак в этом деле, я лучше профессионалов и разбирающихся людей послушаю
-
-
22.04.2015 в 20:59-
-
22.04.2015 в 21:09-
-
22.04.2015 в 21:48-
-
22.04.2015 в 22:06-
-
22.04.2015 в 22:20Все это так чувственно, на кончиках пальцев, на почти оголенных нервах. Замечательно.
За уже обсужденный эпизод с шеей - вообще отдельное спасибо, погладили кинк)
-
-
22.04.2015 в 22:20-
-
22.04.2015 в 22:29