Я приду туда, где ты нарисуешь в небе солнце
Название: Когда ты вернешься
Автор: Хельгрин
Бета: Зюнька вносит правки после выкладки, за что ей нечеловеческое спасибо!
Размер: макси
Канон: Макс Фрай: Лабиринты, Хроники, Сновидения Ехо
Пейринг/Персонажи: Шурф/Макс
Категория: слэш
Жанр: drama
Рейтинг: R
Предупреждения: так или иначе упоминается канон всех книг. ООС тоже есть, куда без него.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Disclaimer: Все права принадлежат автору. А трава – мне.
Комментарии: спасибо моему соавтору, Снарк, которая честно тестридит все это.
Глава VII
читать дальше
- Мне кажется, сегодняшняя ночь – не лучшее время для сна, - сказал Шурф, когда мы напились чаю, убрали все следы попойки, перебрались в комнату и я даже успел написать почти половину от ежедневной нормы.
Если честно, я боялся той неловкости, которая нередко возникает между людьми, внезапно сблизившимися до самого не могу, а потом осознавшими, что зря они все это затеяли. Но слава всем магистрам и кому там еще, никакой неловкости между нами не было. Наверное, зря я боялся, все-таки я феерический трус.
Я уселся на свое «рабочее место» и расчехлил машинку, Шурф устроился в кресле в самой непринужденной позе, на которую был способен: с идеально прямой спиной, скрестив длинные ноги едва не посреди комнаты и положив на колени раскрытую энциклопедию. Я покосился на него и обнаружил, что сейчас его присутствие ощущалось для меня уютным домашним теплом, а вовсе никакой не неловкостью. Вот и славно.
В общем, не могу сказать, что его внезапная реплика лишила меня вдохновения или еще чего-нибудь, но я изобразил на лице подходящее случаю недовольство оторванного от важного дела человека и обернулся.
- Почему?
- Потому что я, конечно же, защитил твою квартиру, но на всякое мощное заклинание всегда может найтись еще более мощная противодействующая сила.
- Погоди, то есть ты хочешь сказать, что нас придут бить во сне сегодня? Или что мне опять кошмары начнут снится? Или тебе?
- Рад, что ты знаешь, про Сонных воинов, Макс, но вот на твои вопросы у меня нет точного ответа. Только предчувствие.
Что такое шурфовские предчувствия, я уже знал. Если говорит «береги голову от бабума», значит точно встретится какой-нибудь сумасшедший мертвец, который начнет целиться в меня из этого грешного бабума, и не абы куда, а именно в голову. В общем, стоит прислушаться.
- Ну так давай не будем спать сегодня, подумаешь. Одну ночь и я спокойно перебъюсь, а о тебе и говорить нечего.
- Да, - кивнул Шурф, - У меня действительно есть некоторый опыт в этой области.
- Ма-а-аленький такой незначительный опыт, - хихикнул я.
Мой друг бросил на меня укоризненный взгляд и вернулся к своей драгоценной энциклопедии.
Ну и конечно, Шурф оказался прав. То есть никто не собирался идти спать, просто через полчаса я ровно посреди фразы вдруг очень близко увидел клавиши печатной машинки с полустертыми буквами, а в следующий момент уже оказался в каком-то неведомом мне месте, отчаянно похожем на Хумгат. С той только разницей, что никаких дверей здесь не было – ни туда, ни оттуда.
Ну, зато и никакого Тихого города в окрестностях не наблюдалось, уже хорошо. Я внимательно посмотрел под ноги: на чем я вообще стою-то в этом самом непонятно где? Под ногами обнаружился вроде как пол, по крайней мере там было что-то серое и твердое. Но самое главное, я увидел что обут в свои знакомые и привычные сапоги с драконьими мордами. И Мантия Смерти была на месте, и даже тюрбан. Словом, здравствуй, сэр Макс, дружище, давно не виделись. Вижу тебя как наяву, себя то есть.
И что дальше?
Я уже хотел было, наконец, сдвинуться с места. Ну то есть если ты ожидаешь приключения, то существует, конечно, некоторая вероятность, что оно найдет тебя где угодно, но идти ему навстречу как-то веселее, да и привычнее. И почему-то тут же почувствовал, что идти никуда не надо. Надо оставаться на месте, неведомо почему.
Не успел я разобраться в природе своих ощущений, как меня довольно сильно толкнули в спину. Я тут же вскинул руку с уже сложенными особым образом пальцами, но все-таки сначала обернулся. И хорошо, что обернулся.
- Извини, Макс, - вежливо сообщил мне Шурф. – Я не хотел тебя задеть.
Я встретился с ним глазами, и тут же выпалил:
- Я не спал! - потому что укоряющий взгляд в его исполнении всегда действует на меня как присутствие директора школы на разгильдяя и двоечника. Хочется каяться, оправдываться и для верности шаркать ножкой.
- Я знаю, - ответил он коротко. Глаза у него стали настороженными и цепкими, такими, что я тоже принялся осматриваться. Впрочем, не слишком старательно, поскольку вокруг ничего интересного не было, кроме самого Шурфа. А я уже и забыл, каким грозным и прекрасным одновременно он выглядит в этом своем белоснежном лоохи до пола, строгом тюрбане и в исчерченных рунами огромных защитных рукавицах. Просто-таки старый добрый Мастер Пресекающий ненужные жизни во всей красе.
- Где мы, Макс? - флегматично спросил он.
- А я думал, ты знаешь, - удивился я.
- Как ты помнишь, я не слишком опытный странник между мирами. – Тут он сел прямо на «пол», или во всяком случае на ту точку пространства, на которой мы стояли, сделал незаметное движение рукой и принялся натягивать сапоги. – Кстати, с собой я брал обувь твоего мира. Интересный феномен.
- А ты как сюда попал?
- Ты исчез, - пожал он плечами. – Я пошел за тобой, предварительно подготовившись. Встал на след.
Он деловито снял защитные рукавицы и они исчезли в его сияющей ледяным убийственным светом ладони. Я дождался, пока он закончит свои приготовления и взял его за руку. Точнее, почти взял за руку, поскольку сэр Лонли-Локли успел ее отдернуть.
- Мне кажется, оставаться сейчас в защитных перчатках неразумно, - пояснил он. – Мы не знаем, какие опасности могут нас подстерегать. Так что, пожалуйста, будь аккуратен, Макс.
- Да уж, - с чувством согласился я, осознав, что едва не стал кучкой пепла по собственной рассеянности. – Просто я боюсь, что мы потеряемся.
В общем, я чинно взял его под ручку, и мы пошли вперед как заправская парочка.
Некоторое время вообще ничего не происходило. Я на всякий случай пялился во все стороны и вообще делал вид, что я настороже. Но на самом деле, когда рядом шествует сэр Лонли-Локли в своем облике Истины и без защитных рукавиц, моя бдительность куда-то улетучивается. Тем более, что ничего интересного вокруг не происходило. Мы просто шли куда-то через серую пустоту, видя шага на два-три вперед себя. За нами и перед нами смыкалась все та же невнятная серая материя. Если бы я не попал сюда на пять минут раньше Шурфа, я бы вообще решил, что это его белоснежное лоохи освещает нам путь. Что-то там было связано с этим грешным лоохи, но я не мог вспомнить, что именно.
- Я все-таки не понимаю, куда мы попали и почему нас сюда занесло, - пожаловался я вслух.
Мой безупречно воспитанный друг чуть повернулся, словно бы внимательно прислушиваясь к моим словам.
- А что ты помнишь последним, Макс? До того, как попал сюда.
- Я печатал, а ты читал. Потом я оказался здесь, вот и все.
- Да, странно, - отозвался он тем равнодушным тоном, каким за светским обедом просят передать солонку. – У меня есть несколько вариантов происходящего, но я пока не знаю, к какому из них склониться.
- Спасибо, что ты тоже пришел сюда, - вздохнул я. – Правда, теперь мы тут, кажется, застряли вдвоем. Какие у тебя там есть варианты происходящего? А то скучно как-то, хочется наконец понять, чего нам тут ждать, и чтобы уже что-нибудь начало происходить. У меня там, между прочим, страни...
И вокруг стало светло, как будто вместо совершенно обычного бурчания я гласом божьим рявкнул «да будет свет!». И перед тем, как зажмуриться от неожиданности, я увидел, что спереди на меня катится, набирая скорость, огромный клубок. Локоть Шурфа, за который я держался, куда-то исчез, но не успел я запаниковать, как ощутил его спину, толкнувшуюся в мои лопатки и прижавшуюся к ним. По коже пробежала щекотка какого-то заклинания, и я почувствовал спокойное сосредоточение своего друга, накатывающуюся на него опасность, и понял, что только так, спина к спине, и можно противостоять всем неведомому, что явно собиралось на нас напасть. В общем, говорить об этом всем долго, а ощущений хватило всего на пару секунд. Да и некогда было на них сосредотачиваться: смаргивая набегающие от яркого света слезы, я таращился на все увеличивающуюся в объеме сферу, которая явно намеревалась нас раздавить.
«Макс! – Безмолвная речь Шурфа громыхнула в моем сознании листовой сталью. – Смертный Шар! Что ты медлишь?»
Откуда-то из-за моей спины полыхнуло алмазным нестерпимым блеском, - он уже пустил в ход свою смертоносную руку. Я прищелкнул пальцами, и мой зеленый шарик послушно возник у запястья, ожидая, пока я задам ему траекторию.
Я бы объяснил ему, из-за чего я медлю, но Лонли-Локли уже сражался с чем-то, подступающим к нему сзади, и явно не мог оценить весь ужас того, что к нам стремительно приближалось. Огромный – до неба, точнее до того, что тут можно считать небом – летящий на нас мяч состоял из плотно прижатых друг к другу человеческих тел. Распяленные в немом крике рты, вытаращенные от ужаса глаза, изломанные позы, и что самое жуткое, все эти люди были живыми.
Я содрогнулся, и шар все-таки слетел с моих пальцев, увеличиваясь в размерах и поглощая нарастающим зеленым сиянием эту чудовищную фантасмагорию.
- Я с тобой, хозяин! - проревел тысячеголосый кошмарный хор, окатив меня невыносимым зловонием их дыханий, от которого у меня едва не слетел тюрбан.
- Перестаньте страдать! – заорал я в ответ, хотя убить этих несчастных казалось мне вполне гуманным.
Шар тут же исчез, сменившись не менее зловонной огромной пастью, причем все прочие части тела ее обладателя терялись в пространстве. Во всяком случае, очередной зеленый шар, влетевший прямо в горло чудовища, полыхнул стеной до горизонта, и пасть пропала, жадно клацнув напоследок зубами.
В следующие мгновения, растянувшиеся на часы, я успел испепелить сжимающиеся стены неведомого города, поднырнуть вместе с Шурфом под струю лилового яда, пущенную крылатой рыбой с двумя хвостами, воздвигнуть стену из ветра перед ордой трехногих дикарей, несущихся на нас с явным намерением сожрать (я даже пару котелков соответствующего размера в толпе углядел, но заниматься этнографическими наблюдениями не стал по понятным причинам). Чудесное заклинание, наложенное моим другом, позволяло нам свободно наклоняться, и приседать, и резко прыгать вперед, и при этом каким-то неведомым образом постоянно чувствовать защищенную спину. Я ощущал, что ему тоже приходится не сладко – уж не знаю, какого рода опасности выпали на его долю, но когда я развернулся, пытаясь рассечь на несколько частей стягивающую вокруг нас свои смертельные кольца огромную змею, то увидел, что Шурф сражается не с неведомо откуда взявшимися созданиями, а с людьми. Вспышки заклинаний и взметающиеся щиты так и полыхали между ними. Во всяком случае, его враги стояли на двух ногах, имели всего две руки и одну голову. Повезло ему, не то что мне, который перед этим едва успел увернуться от не слишком дружественных объятий разъяренного гигантского гекатонхейра.
Какой-то не занятой в сражении частью своего сознания я успевал думать о том, что все это, наверное, невероятно смотрится со стороны. Дикая такая, первобытная красота. Белоснежное лоохи моего друга и моя черная с золотым мантия, полощущиеся из-за налетающих порывов ветра, нестерпимый блеск его смертоносных рук и изумрудная яркость моих шаров, Смерть и Истина, сражающиеся, как одно целое. Собственно, почему бы нет? Смерть редко бывает приятна, но уж истинна-то она всегда. Истинна и окончательна...
Похоже, это были мысли сэра Шурфа, которыми тот неосознанно со мной поделился. Потому что мои собственные умственные способности были напрочь заняты чем-то вроде беспрерывного вопля: «что это еще за очередная хрень?».
Я уже начал всерьез мечтать о бальзаме Кахара; пальцы, пославшие несколько дюжин Смертных Шаров, то есть куда больше, чем я в принципе мог, просто занемели.
«Макс, тебе не кажется, что пора это заканчивать?»
Даже сейчас Безмолвная речь Лонли-Локли звучала спокойно.
«Я только за, но как?».
Тут мне пришлось отвлечься от решения этой исключительно своевременной задачи. Поскольку появилась еще более своевременная – на меня обрушивался поток лавы, низвергаясь отовсюду, и я совершенно не знал, как его остановить. Я устремил вперед обе руки, словно пытаясь обнять всю эту багрово-черную массу жара, мои мышцы задрожали от страшной навалившейся тяжести, лицо, кажется, пошло волдырями, а ладони готовы были вспыхнуть.
«Нам надо исчезнуть отсюда!». Не знаю, что там творилось у Шурфа, но вряд ли ему приходилось лучше моего.
«КУДА!?!» - завопил я мысленно, поскольку одновременно сантиметр за сантиметром уступал завоеванные позиции, и эта грешная лава подступала все ближе, грозя накрыть меня с головой, как волна незадачливого серфингиста.
Отдернувшийся назад от неведомого мне противника Лонли-Локли невольно чуть не превратил меня в завернутый в Мантию Смерти шашлык, и я успел только панически додумать «куда бы ты ни хотел исчезнуть, дружище, я бы сделал это с удовольствием».
Не знаю, услышал ли меня мой друг, но вот Вселенная точно услышала. Или чему там полагалось прислушиваться к моим просьбам?
Мы не вышли, не упали, не вынырнули, а просто возникли посреди залитой солнцем узенькой улочки, вымощенной неровными камнями. Воздух был влажным и горячим, как в бане, но пах не подступающей смертью, а пылью, какими-то цветами и близкой речной водой.
У меня подогнулись ноги, и я просто сполз на эти прогретые солнцем камни. Рядом точно также соскользнул вниз мой друг. Я услышал, как он бормочет что-то себе под нос, и незримая связь, позволяющая нам в бою постоянно прикрывать друг другу спины, исчезла.
Я повернул голову, предприняв для этого титанические усилия. Но надо же мне было убедиться, что Шурф в порядке. Он как раз стянул с обеих рук свои убийственные перчатки, убирая их в неведомо откуда извлеченную шкатулку, изрисованную защитными руками. Правая рука у него была измазана в какой-то зеленой пузырящейся гадости до самого плеча. Лонли-Локли, патологически не выносивший грязи, пристально посмотрел на это безобразие, и гадость исчезла. Наверное, устыдилась.
- Ты снова колдуешь, - заметил я вслух. Удивительно, что я все еще мог ворочать языком.
- Я же сказал тебе, что предварительно подготовился, - тусклым голосом отозвался Шурф.
- В смысле?
- Выпил полбутылки этого крепкого напитка, - неохотно признался он. – Так что это ненадолго.
- Жаль.
Он кивнул, видно, тоже не было сил на длительные разговоры. А я представил себе, как чопорный Лонли-Локли, увидев мое исчезновение, несется на кухню и залпом прикладывается ко второй бутылке водки, словно празднуя освобождение от несносного Макса. Я чуть было не заржал вслух, но мое неугомонное воображение тут же дорисовало мне, как он, не раздумывая, хватает свои перчатки, к которым, между прочим, со дня появления в моем Мире не прикасался. Как я теперь понимаю, не столько потому, что они были ему не нужны, сколько из-за того, что с его слабеющей магией они становились опасны прежде всего для него самого. Прыгает на мой след, боясь потерять хотя бы лишнюю секунду, и кидается в неизвестность. Я осознал, как сильно он должен был за меня испугаться, и мне стало стыдно.
- Оставшиеся полбутылки я взял с собой на всякий случай, - добавил мой друг. И без всякого перехода сообщил:
- Конечно, все случившееся было неплохой практикой боевой магии, но мне все же интересно, Макс, почему ты не прекратил все это раньше?
- И как я должен был это прекратить?
- Захотеть, - Шурф неловко дернул плечом и прислонился к узловатому дереву. Я чуть-чуть передвинулся, хотя вместо мышц в моем теле переливался какой-то кисель. И этот кисель наливался незрелой муторной болью.
- Я немного восстановлю силы и помогу тебе, - заметил Лонли-Локли. – Боюсь, сейчас от моих манипуляций будет мало проку.
- Ты правда думаешь, что все эти ужасы накинулись на нас, потому что я так захотел? – от возмущения у меня даже боль прошла. Почти.
- Нет конечно. Дыра Хоферры – это материализованные кошмары сознания жертвы, старое и довольно редкое заклинание, и твое желание тут не при чем. Просто пространство Хоферры довольно близко по свойствам к Темной стороне, а значит, подчиняется твоей воле. Ты же помнишь: все случилось после того, как ты сам сказал, что хочешь, чтобы что-нибудь начало происходить. В общем, спасибо, что ты вовремя решил, что пора заканчивать этот визит. Кстати, куда мы попали?
Вот так: раз! - и чувствуешь себя идиотом, не способным установить простейшие причинно-следственные связи. Побочный эффект от постоянного пребывания рядом с сэром Шурфом. Впрочем, у меня была припасена изысканная месть:
- Я подумал, что с удовольствием исчез бы туда, куда захотел бы исчезнуть ты, - сообщил я ему с тайным удовлетворением. – Так что тебе лучше знать!
Сэр Шурф, к моему некоторому разочарованию, не стал вопить «Эврика» или, наоборот, драть на себе волосы от ужаса. Честно говоря, если бы он так поступил, я бы, пожалуй, решил, что мой лучший друг остался в этой грешной дыре Хаф... Хоф... как там ее? А я по ошибке прихватил с собой тамошний кошмар. Причем самый страшный.
Но, слава всем, кого полагается благодарить в таких случаях, это все-таки был Шурф Лонли-Локли, а не какое-нибудь чудовище. Поэтому он просто посмотрел на небо, словно бы производя некие вычисления, потом огляделся по сторонам, вдохнул запахи этой безлюдной улочки и задумался.
- Судя по количеству солнц, мы находимся или в твоем мире, или этот мир просто похож на твой. Видишь ли, я довольно любознателен, и есть масса мест, в которых я хотел бы побывать. Поэтому в какое из них мы оказались закинуты благодаря твоему пожеланию, я не могу пока сказать. Слишком мало информации.
- Ладно, - не стал настаивать я. – По крайней мере, тут нас не пытаются сожрать, сжечь, отравить, испепелить...
- Словом, убить, - прервал меня мой друг, которому, очевидно, не терпелось прервать мой список потенциальных мучительных смертей. И уточнил. – Пока не пытаются.
- Жизнь вообще переменчивая штука, - отозвался я и принялся осматриваться. За нашими спинами, скрываясь в тени густых деревьев, поблескивало выложенное камнями русло небольшой речушки, и меня тут же посетила благая мысль окунуться в нее, пользуясь полным безлюдьем, а то мантию на мне можно было просто выжимать.
- Я бы не советовал, - качнул головой Шурф, читавший мои намерения как открытую книгу. – Во-первых, мы не знаем, что может водиться в этой воде, а во-вторых, она пахнет, как сточная канава. Хотя в целом твоя идея мне близка и понятна.
Он стянул с себя тюрбан, откинул голову на узловатый перекрученный ствол дерева и прикрыл глаза. Волосы у Шурфа слиплись от пота, и вообще, выглядел он так, словно сам только что вылез из какого-нибудь водоема, и теперь издевался надо мной, хотя я, конечно же, понимал, что он просто до крайности измучен. Я почти машинально нашарил его руку, уже не смертельно опасную, а просто страшно холодную, и мы переплели пальцы.
Я понял, что меня смущало в этом месте: я не слышал шума города. То есть улица была явно человеческим творением: ровно высаженные деревья, каменный забор на другой стороне, растущие вдоль него кусты с ярко-алыми крупными цветами. Но я не слышал ни детского гомона, ни разговоров взрослых – ничего, кроме журчания воды за спиной и пения птиц.
- А что, Шурф, людей в твоем городе не предполагается? – я обернулся на своего друга, медленно приоткрывшего глаза, и понял, что тот от усталости провалился в короткий сон, а я его разбудил. – Прости.
- Ничего, - кивнул он, не спеша убирать руку. – Ты действительно думаешь, что это мой город?
- Ну я же действительно захотел попасть туда, куда хотел бы попасть ты. То есть не то чтобы захотел, но сформулировал именно так.
Шурф покивал, всем своим не слишком подвижным лицом выражая что-то вроде «а я тебя предупреждал, что ты плохо умеешь формулировать мысли». Впрочем, вслух он этого не сказал, честь ему и хвала.
- Тем не менее, это место не может быть моим городом. В отличие от тебя, Макс, я не умею создавать миры.
Интересно, мне только почудилось сожаление в его голосе?
- Я тоже не умею, Шурф, это случайно тогда получилось.
- И сейчас ты скажешь «извините, дяденька, больше не буду»? – в глубине усталых глаз моего друга скользнули искры веселья.
- Я потрясен твоей глубочайшей проницательностью, - буркнул я, неудержимо начиная улыбаться. – Но только ты же мне не поверишь...
- Конечно не поверю, - согласился он, выпростал свою длинную руку, обнял меня через грудь и подтянул к себе, почти уложив головой на плечо. Мои мышцы тут же бурно запротестовали, но неожиданно боль прошла, сменившись усталым блаженством, какое бывает после долгого, наполненного событиями дня, завершившегося сытным ужином.
- Шурф, ты просто волшебник, - пробормотал я, с наслаждением потягиваясь.
- Я не волшебник, а злой колдун, Макс, - напомнил мне Лонли-Локли со свойственной ему серьезностью. – По крайней мере, пока еще колдун.
Я обернулся, близко разглядывая его резкое худое лицо, усталые серьезные глаза, неулыбчивый рот.
- Ты всегда будешь им, Шурф. Могущественным колдуном. Самым лучшим из всех, кого я знаю.
- Кто я такой, чтобы спорить с Вершителем? – ровно отозвался мой друг.
Когда наши губы встретились, это показалось мне абсолютно правильным.
Глава VIII
читать дальшеОн пах гарью, кровью и почему-то морем. Наверное потому, что его губы вновь отдавали горечью и были солоны от пота. Хорошо, что в этом его городе нет никаких людей. То есть странно, конечно, но все-таки хорошо.
Он ощутил мою улыбку и чуть отстранился, не собираясь, впрочем, меня отпускать.
- Что?
- Ты как морская волна, горько-соленый. И еще хорошо, что в твоем городе никого.
- Тогда это, наверное, и вправду мой город, - внезапно согласился Шурф. – Хотя нет. В моем городе действительно было бы море. Только почему ты говоришь, что оно горько-соленое?
Нет, этого парня ничто не отвратит от получения нового знания. Даже поцелуи под деревом на пустой жаркой улице неведомого города, находящегося в неведомом мире.
- Потому что море и есть горько-соленое. По крайней мере, в моем мире.
- Покажешь мне?
Я вообразил себе, что мы с Шурфом летим на самолете или едем на поезде к морю, и моя улыбка, кажется, устремилась куда-то за уши. Ему наверняка понравится.
Правда, для этого нам надо вернуться. И мне еще надо получить следующий гонорар. Но в общем, ничего нереального в этом нет, правда?
- Обязательно! Мне нравится эта идея, - признался я, роняя голову ему на плечо. Совсем рядом часто пульсировала разгоряченная влажная кожа на шее, и я не упустил случая коснуться ее губами, продлевая нашу общую на двоих ленивую усталую нежность. Шурф шумно, со стоном выдохнул и откинул голову назад, безмолвно прося о продолжении. Ого! Кажется, я случайно нашел кнопку, отключающую его самообладание. Я прихватил подрагивающую кожу губами, а затем и зубами, гадая, – чего именно он хочет, и что из этого я готов ему дать.
Он задохнулся, сгреб мою несчастную мантию, притискивая меня к себе и едва слышно выдохнул:
- Не надо...
Меня как будто ледяной водой окатили. Чего не надо? Не трогать его? Так он сам меня так к себе прижал, что сейчас ребра затрещат. Останавливаться не надо? Так молчал бы, я бы уж как-нибудь и сам догадался.
- Чего не надо? – тихо спросил я, чувствуя липкий противный страх. Не там, в этой грешной дыре с чудовищами, откуда мы еле вырвались, а здесь, сейчас, с ним. Страх сделать что-нибудь не то.
- Пить мою кровь, - выдохнул он, продолжая при этом подставлять мне свою беззащитную шею. – Отравишься, и я не уверен, что смогу тебя здесь вылечить.
- Вурдалаков тебе под одеяло, и еще кого-нибудь за компанию, Шурф! – рассмеялся я. – Я ж тебе не этот ваш мятежный магистр, как тебе только в голову пришло, что я на это вообще способен?
Он молча, требовательно нажал мне на затылок, и я послушно наклонился, прижимаясь к нему и снова разделяя его эмоции.
Вожделение. Гнев. Беспомощность. Ярость. Нежность. Убить. Защитить. Готовность отдать свою кровь, всю, мне, здесь и сейчас, если я этого захочу. Страх перед тем, что может за этим последовать. И решительное ожидание этого. И страх за меня. Все сразу.
Я тряхнул головой, словно выползая из-под этого асфальтового катка.
- Как у тебя все сложно, - пробормотал я, ожидая, пока у меня перестанет кружиться голова, напуганная всеми этими чувствами. – Но все равно, не собирался я твою кровь пить, и не уговаривай даже.
– А у тебя разве просто? Действительно все просто, Макс? - кажется, он предпочел пропустить мою уверенность в отсутствии тяги к чужой крови мимо ушей.
Была не была.
Я сам подался к нему, но не нырнул в водоворот его ощущений, а словно потянул его за руку к себе в гости.
Нежность, мягкая и благодарная. Боязнь не угадать – и разрушить, напугать, сломать его, не заметив, не поняв. Признательность – которую невозможно выразить. Тепло. Разделенность. Доверие. Счастье. Счастье?
- Это не просто, - шепнул он мне, и я увидел, как засияли его глаза. – Это...
Кажется, у Лонли-Локли с его пристрастием к идеальным формулировкам не хватило слов. Ну и ладно.
Вот никогда не думал, что пожалею, что я не Друппи. А как было бы сейчас просто – носиться кругами, взлаивая от восторга, мотая ушами и припадая на передние лапы. И все всем понятно. А теперь придется стараться, говорить что-то...
- И все-таки я хочу вымыться, - брякнул я первое, что пришло в голову. – И еще пожрать. И попить. Последние два пункта можно поменять местами, но вот первый входит в обязательную программу.
- Ты ли это? – отозвался Шурф, созерцая меня с веселым недоумением и почти улыбаясь. – Тот сэр Макс, которого я знаю, всегда ставил на первое место еду!
- Расту над собой! – гордо ответил я и поднялся, пытаясь отряхнуть свою мантию. Конечно же, белоснежное лоохи Шурфа осталось все таким же альпийски-белым, как будто это не он рядом со мной сейчас сражался до седьмого пота, а потом валялся в тенечке под деревом. В общем, кое-как я привел себя в порядок, и мы двинулись по улочке вниз.
Не знаю, куда мы шли. Я в таких случаях предпочитаю положиться на судьбу – раз сама сюда занесла, пусть сама и выводит. Неизвестно, правда, могут ли найтись трактиры в городе, где нет людей, но можно и без трактира. Можно и просто какую-нибудь кухню с припасами, я не гордый.
И еще – мне нравилось здесь. Нравились заборы, вдоль которых мы шли, – высокие и низкие, ажурно-металлические и каменные с веселой мозаикой, укутанные свисающими до дороги ветвями деревьев или уставленные по верху разномастыми горшками с яркими цветущими шапками.
И пахло здесь славно, как в детстве у бабушки летом на каникулах. Рекой, разогретой пылью, цветами и зеленью. Было бы неплохо, если бы все это богатство дополнилось бы запахом бабушкиного пирога. То есть еще лучше – самим пирогом. Ну могу же я помечтать?
Шурф шел рядом с видом экскурсанта из провинции, впервые попавшего в Эрмитаж. То есть озирался, пытался рассмотреть прячущиеся в садах постройки, притормаживал, наклоняясь к придорожной траве и вообще всячески удовлетворял свое недюжинное любопытство. Правильно, должны же у парня быть какие-то радости в жизни.
На самом деле, я все интенсивнее начинал мечтать о том, чтобы вымыться – не надо мне пятнадцати бассейнов, и трех не надо, пусть будет обычная ванная. Или даже тазик с водой. Лишь бы можно было наконец стащить с себя промокшую от пота мантию, которая нагревалась на солнце, как кувшин с камрой на жаровне.
Но я-то не камра. Пока еще.
За очередным поворотом дорога разбежалась, - одной частью продолжая преследовать речушку, а второй уходя куда-то вбок. На развилке росло здоровенное дерево, которое я тут же узнал, а узнав – обрадовался. Такое же росло в пионерском лагере в моем далеком детстве, и мы объедали с него зеленые абрикосы, не в силах дождаться, когда они созреют. А тут его ветки клонились к земле, так густо усыпанные янтарными, почти прозрачными, в задорных веснушках крапинок на румяных боках, плодами, что я даже на миг испытал тот самый щенячий детский восторг.
Шурф снова отстал от меня, разглядывая что-то через поросшую вьюнком решетку забора, и я, не в силах дождаться его, сорвал самый ближний абрикос и почти засунул его в рот, уже предвкушая как надкушу его, как...
На мою руку обрушилось что-то настолько тяжелое, что я взвыл в голос, а в глазах потемнело. Минуты шли, а я все еще был согнувшимся пополам комком боли, баюкающим где-то внутри себя пострадавшую руку и поскуливающим от жизненной несправедливости. Знаю я эти ощущения, плечо когда-то в детстве ломал. Судя по всему, сейчас рука тоже была сломана, хорошо, если в одном месте, а не в нескольких.
- Макс, дай мне тебе помочь. Макс... Макс...
Голос Шурфа прорвался в сознание, а вместе с ним в башке закопошились и мысли. Я с трудом открыл совершенно мокрые глаза, пытаясь понять, что же меня ударило, и не надо ли мне от этого защищаться. Впрочем, пока я тут руку тетешкал, меня можно было раз тридцать убить, не особо напрягаясь.
Я с трудом разогнулся, возвращаясь в реальность и пытаясь сфокусироваться на окружающем мире. Который, впрочем, сэр Лонли-Локли успешно загораживал собственной белоснежной персоной.
- Дай мне тебе помочь, пожалуйста, - повторил он тихо, и я, совершив над собой немыслимое усилие, протянул ему пострадавшую конечность.
Боль исчезла сразу же, как будто он просто запретил ей быть. Все-таки Шурф отличный целитель, что бы он там ни говорил насчет недостатка знаний в этой области. Он проводил ладонью от локтя к кисти, и в руке что-то шебуршилось, вставая на положенные места. Мне так, небось, никогда не научиться, хоть сто раз телами с ним меняйся.
- Грешные магистры... – улыбнулся я, смущенный из-за собственной залитой слезами рожи. – Это было так больно, дружище, ты не представляешь.
- Вполне представляю, - возразил он. Зануда, что с него взять.
- Как меня угораздило? – я завертел башкой, пытаясь понять, какой валун на меня рухнул, и откуда он взялся.
- Кажется, я должен извиниться, - он все еще бережно держал мою лапу, осторожно прикасаясь к ней длинными пальцами. – Мне пришлось очень быстро отреагировать, и я не рассчитал свои силы.
Я вытаращился на его невозмутимое лицо в полном изумлении. Нет, ему не первый раз приходится меня лупить для пользы дела, но в тот раз моей волей пытался управлять меч Менина, а сейчас-то что? Абрикос решил захватить власть над миром? Надо мной лично? Наложить на меня заклинание прижизненного пожирания абрикосов и взять в рабство?
- Шурф, ты сдурел что ли?
- СДУРЕЛ?!? Я???!!!
Он рявкнул так, что над садом с оглушительным чириканьем заметалась перепуганная стая мелких птичек, и отшвырнул от себя мою руку, чуть не сломав ее повторно. В его глазах кипела ледяная, смертельная ярость, граничащая с готовностью убить. Меня.
Я попятился, но это не очень-то помогало на узкой пустой улочке.
- Ты решил съесть что-то с дерева! В незнакомом мире! Тебе мало было подарочка от магистра Анноха, и ты решил, что твоя удача бесконечна, и ничего кроме дополнительных способностей с тобой не случится?
- Шурф...
Сказать еще что-нибудь у меня не получилось, я просто утратил дар речи, бессмысленно пялясь в разъяренное, с подрагивающими ноздрями, лицо своего друга.
- Ты знаешь, что могло с тобой случиться? Ты мог умереть – тут, на месте. Тебя могли заворожить! ТЫ МОГ НАВСЕГДА ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ, и никто бы тебе не помог! Тебе Тихого города было мало? МАЛО?!?
У меня уже звенело в ушах, а забор, к которому я прижался, подозрительно поскрипывал за моей спиной, подготавливая пути к бегству. С перепугу я вспомнил этого самого магистра Ордена Могильной Собаки Махлилгла Анноха, с чьей посмертной помощью я обзавелся способностью плеваться ядом. Точно, он же угостил меня тогда во сне абрикосом... или яблоком? Одно из первых моих дел, как давно это было, я уже и забыл все, а Шурф помнит...
Мой друг умолк, как будто выключили радио. Очень громко и яростно орущее радио, надо сказать. Закрыл лицо руками и глухо пробормотал:
- Прошу простить меня, сэр Макс. Я был непозволительно несдержан, и оправдания этому поведению у меня нет.
Оправдания у него нет, ну надо же. А у меня есть одно, завалялось случайно. Хотя, конечно, мой друг в гневе – впечатляющее зрелище. А я-то всегда был уверен, что он когда злится – особо спокоен и сдержан. А тут вон как. Видно, я кого угодно до цугундера доведу, даже железного Шурфа. Хотя орет он знатно, и еще рука до сих пор ноет.
Лонли-Локли отшатнулся и прислонился спиной к противоположному забору, сложенному из округлых светлых камней. Шумно выдохнул сквозь пальцы, пытаясь успокоиться, и отнял руки от лица. Не открывая глаз, недовольно качнул головой и прижал ладонь к собственной груди, едва заметно поморщившись. Я наблюдал за всей этой пантомимой, все больше приходя в недоумение: как столько шума может возникнуть из-за обычного абрикоса?
И что мне теперь с ним делать? С Шурфом, конечно, не абрикосом. Несчастный фрукт после такого удара, небось, ушел на внеземную орбиту с баллистической скоростью и будет летать в космосе пока не надоест.
Впрочем, его судьба остается на совести Шурфа, а вот сам Шурф – на моей. По крайней мере, один проверенный метод у меня был.
Подойти, близко-близко, так, что его размеренное дыхание на шесть щекочет лоб. Обнять, - осторожно, а то вдруг он не доорал что-нибудь еще, оглохну ведь. Потянуться к нему.
Я понимаю. Я знаю. Давай разделю с тобой.
Он отклонился, мотнул головой.
Нет. Слишком сильно. Слишком испугался за меня. Боишься, что теперь я не выдержу твоего страха. Я понимаю.
Еще несколько вдохов и выдохов, и я почувствовал, как расслабляются под моими руками его каменно напряженные мышцы. Все-таки он удивительно реагирует на прикосновения. Никогда бы раньше не подумал.
- Как ты мог, Макс? – голос усталый, тихий, и губы знакомо коснулись виска.
Вот теперь можно жить дальше. Выбирать по какой улице идти. И вообще.
- Да ничего я не сделал, Шурф, - пробормотал я. – С чего ты взял, что этот обычный абрикос такой страшный?
- Макс? – спросил он меня с той интонацией, с какой обычно говорят «не расслышал, повторите».
- Ну я Макс, и что? – буркнул я, отстраняясь. Теперь можно и пообижаться. Рука, кстати, действительно болит. Из этого Лонли-Локли впору молотки делать. Точнее, кувалды.
- Ты знаешь это растение? – он указал на злополучное абрикосовое дерево.
- Конечно, - ответил я недовольным тоном человека, рассказывающего об очевидном. – Обычное абрикосовое дерево, не понимаю, чего ты так всполошился.
И тут Шурф всхлипнул. Но не разрыдался, а засмеялся. Стоял, опираясь на этот светлый забор, и смеялся, как будто мы с ним на какой-нибудь Темной Стороне.
- Чего еще? – устало выдохнул я. Эта жара меня доконает. Или Шурф. Или все вместе.
- Я мысленно перелистал весь Расширенный Ботанический справочник Соединенного Королевства, - выдавил мой друг. – Пытался найти знакомые растения. Все места вспомнил, где я когда-то хотел побывать. Никак не мог разобраться, куда нас занесло. – Он снова всхлипнул, пытаясь сдержаться. – А ты, оказывается, все прекрасно знаешь. Абрикосы вон ешь. С дерева.
Мне тоже стало смешно. Я-то думал, он просто идет рядом, интересуется, получает удовольствие от прогулки по незнакомому месту, как я сам. А на самом деле...
- Я не знаю всех этих растений, - признался я. – Только абрикос вот узнал, я в детстве очень любил его объедать.
- Ладно, - бедняга Шурф, в очередной раз разочарованный глубиной моего невежества, снова сосредоточился на своей дыхательной гимнастике. – И что дальше?
- Не знаю, - отозвался я и пошел вперед вдоль забора. В конце-концов, найду калитку, а там разберемся. Я же не воровать пришел.
Калитка нашлась очень быстро, словно поджидала нас. Деревянная, выкрашенная в зеленый цвет, с веселым полукруглым окошком. Я толкнул ее и вошел, замерев на мгновение, чтобы убедить себя, что вхожу именно в этот мир, а не в какой-нибудь другой.
В просторном аккуратном саду росли деревья – и я с немалым изумлением узнал веселые фонарики мандаринов под глянцево-изумрудными гладкими листьями. Кое-где они упали в густую коротко стриженную траву, сияя из нее как маленькие свечки. Выложенная теми же белыми камнями дорожка приглашающе вела между густо пахнущими лавром кустами – видимо, это и был лавр, просто я никогда не видел, как он растет. Шурф неслышно следовал за мной, обернувшись, я увидел его белоснежный силуэт.
Мы вместе с дорожкой повернули, и я оказался на берегу довольно большого, метров десять в длину, бассейна, выложенного разноцветной гладкой галькой, по которой гуляли серебристые блики от солнца, ласкающего прозрачную воду. Откуда-то из кустов с журчанием выбегал ручеек, маленьким водопадом обрушиваясь с каменного уступа. В дальнем конце сада, за бассейном, виднелся низкий диван с цветастыми подушками и при нем такой же низкий столик.
- Я не буду тебя спрашивать, почему ты не зашел в какой-нибудь сад раньше, - спокойно сообщил мне Шурф, скидывая с себя лоохи.
- Ты уже задавал сегодня похожий вопрос, - пробормотал я, возясь с застежками мантии. Но мой друг, аккуратист и зануда, успел раньше. Вошел в воду прямо в тонкой белоснежной скабе и улегся на дне, скрестив руки и одарив меня напоследок улыбкой счастливейшего человека.
«Глупо повторно задавать вопросы, ответы на которые получить невозможно», - коснулась меня его Безмолвная речь, когда я стаскивал второй сапог. – «Иди сюда, это так приятно».
Ну кто бы сомневался. Правда, на дне я валяться не умею, но вот запрыгнуть в воду с веселым гиканьем и едва не разорвав в прыжке скабу – это пожалуйста. Это сколько угодно.
Автор: Хельгрин
Бета: Зюнька вносит правки после выкладки, за что ей нечеловеческое спасибо!
Размер: макси
Канон: Макс Фрай: Лабиринты, Хроники, Сновидения Ехо
Пейринг/Персонажи: Шурф/Макс
Категория: слэш
Жанр: drama
Рейтинг: R
Предупреждения: так или иначе упоминается канон всех книг. ООС тоже есть, куда без него.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Disclaimer: Все права принадлежат автору. А трава – мне.
Комментарии: спасибо моему соавтору, Снарк, которая честно тестридит все это.
Глава VII
читать дальше
- Мне кажется, сегодняшняя ночь – не лучшее время для сна, - сказал Шурф, когда мы напились чаю, убрали все следы попойки, перебрались в комнату и я даже успел написать почти половину от ежедневной нормы.
Если честно, я боялся той неловкости, которая нередко возникает между людьми, внезапно сблизившимися до самого не могу, а потом осознавшими, что зря они все это затеяли. Но слава всем магистрам и кому там еще, никакой неловкости между нами не было. Наверное, зря я боялся, все-таки я феерический трус.
Я уселся на свое «рабочее место» и расчехлил машинку, Шурф устроился в кресле в самой непринужденной позе, на которую был способен: с идеально прямой спиной, скрестив длинные ноги едва не посреди комнаты и положив на колени раскрытую энциклопедию. Я покосился на него и обнаружил, что сейчас его присутствие ощущалось для меня уютным домашним теплом, а вовсе никакой не неловкостью. Вот и славно.
В общем, не могу сказать, что его внезапная реплика лишила меня вдохновения или еще чего-нибудь, но я изобразил на лице подходящее случаю недовольство оторванного от важного дела человека и обернулся.
- Почему?
- Потому что я, конечно же, защитил твою квартиру, но на всякое мощное заклинание всегда может найтись еще более мощная противодействующая сила.
- Погоди, то есть ты хочешь сказать, что нас придут бить во сне сегодня? Или что мне опять кошмары начнут снится? Или тебе?
- Рад, что ты знаешь, про Сонных воинов, Макс, но вот на твои вопросы у меня нет точного ответа. Только предчувствие.
Что такое шурфовские предчувствия, я уже знал. Если говорит «береги голову от бабума», значит точно встретится какой-нибудь сумасшедший мертвец, который начнет целиться в меня из этого грешного бабума, и не абы куда, а именно в голову. В общем, стоит прислушаться.
- Ну так давай не будем спать сегодня, подумаешь. Одну ночь и я спокойно перебъюсь, а о тебе и говорить нечего.
- Да, - кивнул Шурф, - У меня действительно есть некоторый опыт в этой области.
- Ма-а-аленький такой незначительный опыт, - хихикнул я.
Мой друг бросил на меня укоризненный взгляд и вернулся к своей драгоценной энциклопедии.
Ну и конечно, Шурф оказался прав. То есть никто не собирался идти спать, просто через полчаса я ровно посреди фразы вдруг очень близко увидел клавиши печатной машинки с полустертыми буквами, а в следующий момент уже оказался в каком-то неведомом мне месте, отчаянно похожем на Хумгат. С той только разницей, что никаких дверей здесь не было – ни туда, ни оттуда.
Ну, зато и никакого Тихого города в окрестностях не наблюдалось, уже хорошо. Я внимательно посмотрел под ноги: на чем я вообще стою-то в этом самом непонятно где? Под ногами обнаружился вроде как пол, по крайней мере там было что-то серое и твердое. Но самое главное, я увидел что обут в свои знакомые и привычные сапоги с драконьими мордами. И Мантия Смерти была на месте, и даже тюрбан. Словом, здравствуй, сэр Макс, дружище, давно не виделись. Вижу тебя как наяву, себя то есть.
И что дальше?
Я уже хотел было, наконец, сдвинуться с места. Ну то есть если ты ожидаешь приключения, то существует, конечно, некоторая вероятность, что оно найдет тебя где угодно, но идти ему навстречу как-то веселее, да и привычнее. И почему-то тут же почувствовал, что идти никуда не надо. Надо оставаться на месте, неведомо почему.
Не успел я разобраться в природе своих ощущений, как меня довольно сильно толкнули в спину. Я тут же вскинул руку с уже сложенными особым образом пальцами, но все-таки сначала обернулся. И хорошо, что обернулся.
- Извини, Макс, - вежливо сообщил мне Шурф. – Я не хотел тебя задеть.
Я встретился с ним глазами, и тут же выпалил:
- Я не спал! - потому что укоряющий взгляд в его исполнении всегда действует на меня как присутствие директора школы на разгильдяя и двоечника. Хочется каяться, оправдываться и для верности шаркать ножкой.
- Я знаю, - ответил он коротко. Глаза у него стали настороженными и цепкими, такими, что я тоже принялся осматриваться. Впрочем, не слишком старательно, поскольку вокруг ничего интересного не было, кроме самого Шурфа. А я уже и забыл, каким грозным и прекрасным одновременно он выглядит в этом своем белоснежном лоохи до пола, строгом тюрбане и в исчерченных рунами огромных защитных рукавицах. Просто-таки старый добрый Мастер Пресекающий ненужные жизни во всей красе.
- Где мы, Макс? - флегматично спросил он.
- А я думал, ты знаешь, - удивился я.
- Как ты помнишь, я не слишком опытный странник между мирами. – Тут он сел прямо на «пол», или во всяком случае на ту точку пространства, на которой мы стояли, сделал незаметное движение рукой и принялся натягивать сапоги. – Кстати, с собой я брал обувь твоего мира. Интересный феномен.
- А ты как сюда попал?
- Ты исчез, - пожал он плечами. – Я пошел за тобой, предварительно подготовившись. Встал на след.
Он деловито снял защитные рукавицы и они исчезли в его сияющей ледяным убийственным светом ладони. Я дождался, пока он закончит свои приготовления и взял его за руку. Точнее, почти взял за руку, поскольку сэр Лонли-Локли успел ее отдернуть.
- Мне кажется, оставаться сейчас в защитных перчатках неразумно, - пояснил он. – Мы не знаем, какие опасности могут нас подстерегать. Так что, пожалуйста, будь аккуратен, Макс.
- Да уж, - с чувством согласился я, осознав, что едва не стал кучкой пепла по собственной рассеянности. – Просто я боюсь, что мы потеряемся.
В общем, я чинно взял его под ручку, и мы пошли вперед как заправская парочка.
Некоторое время вообще ничего не происходило. Я на всякий случай пялился во все стороны и вообще делал вид, что я настороже. Но на самом деле, когда рядом шествует сэр Лонли-Локли в своем облике Истины и без защитных рукавиц, моя бдительность куда-то улетучивается. Тем более, что ничего интересного вокруг не происходило. Мы просто шли куда-то через серую пустоту, видя шага на два-три вперед себя. За нами и перед нами смыкалась все та же невнятная серая материя. Если бы я не попал сюда на пять минут раньше Шурфа, я бы вообще решил, что это его белоснежное лоохи освещает нам путь. Что-то там было связано с этим грешным лоохи, но я не мог вспомнить, что именно.
- Я все-таки не понимаю, куда мы попали и почему нас сюда занесло, - пожаловался я вслух.
Мой безупречно воспитанный друг чуть повернулся, словно бы внимательно прислушиваясь к моим словам.
- А что ты помнишь последним, Макс? До того, как попал сюда.
- Я печатал, а ты читал. Потом я оказался здесь, вот и все.
- Да, странно, - отозвался он тем равнодушным тоном, каким за светским обедом просят передать солонку. – У меня есть несколько вариантов происходящего, но я пока не знаю, к какому из них склониться.
- Спасибо, что ты тоже пришел сюда, - вздохнул я. – Правда, теперь мы тут, кажется, застряли вдвоем. Какие у тебя там есть варианты происходящего? А то скучно как-то, хочется наконец понять, чего нам тут ждать, и чтобы уже что-нибудь начало происходить. У меня там, между прочим, страни...
И вокруг стало светло, как будто вместо совершенно обычного бурчания я гласом божьим рявкнул «да будет свет!». И перед тем, как зажмуриться от неожиданности, я увидел, что спереди на меня катится, набирая скорость, огромный клубок. Локоть Шурфа, за который я держался, куда-то исчез, но не успел я запаниковать, как ощутил его спину, толкнувшуюся в мои лопатки и прижавшуюся к ним. По коже пробежала щекотка какого-то заклинания, и я почувствовал спокойное сосредоточение своего друга, накатывающуюся на него опасность, и понял, что только так, спина к спине, и можно противостоять всем неведомому, что явно собиралось на нас напасть. В общем, говорить об этом всем долго, а ощущений хватило всего на пару секунд. Да и некогда было на них сосредотачиваться: смаргивая набегающие от яркого света слезы, я таращился на все увеличивающуюся в объеме сферу, которая явно намеревалась нас раздавить.
«Макс! – Безмолвная речь Шурфа громыхнула в моем сознании листовой сталью. – Смертный Шар! Что ты медлишь?»
Откуда-то из-за моей спины полыхнуло алмазным нестерпимым блеском, - он уже пустил в ход свою смертоносную руку. Я прищелкнул пальцами, и мой зеленый шарик послушно возник у запястья, ожидая, пока я задам ему траекторию.
Я бы объяснил ему, из-за чего я медлю, но Лонли-Локли уже сражался с чем-то, подступающим к нему сзади, и явно не мог оценить весь ужас того, что к нам стремительно приближалось. Огромный – до неба, точнее до того, что тут можно считать небом – летящий на нас мяч состоял из плотно прижатых друг к другу человеческих тел. Распяленные в немом крике рты, вытаращенные от ужаса глаза, изломанные позы, и что самое жуткое, все эти люди были живыми.
Я содрогнулся, и шар все-таки слетел с моих пальцев, увеличиваясь в размерах и поглощая нарастающим зеленым сиянием эту чудовищную фантасмагорию.
- Я с тобой, хозяин! - проревел тысячеголосый кошмарный хор, окатив меня невыносимым зловонием их дыханий, от которого у меня едва не слетел тюрбан.
- Перестаньте страдать! – заорал я в ответ, хотя убить этих несчастных казалось мне вполне гуманным.
Шар тут же исчез, сменившись не менее зловонной огромной пастью, причем все прочие части тела ее обладателя терялись в пространстве. Во всяком случае, очередной зеленый шар, влетевший прямо в горло чудовища, полыхнул стеной до горизонта, и пасть пропала, жадно клацнув напоследок зубами.
В следующие мгновения, растянувшиеся на часы, я успел испепелить сжимающиеся стены неведомого города, поднырнуть вместе с Шурфом под струю лилового яда, пущенную крылатой рыбой с двумя хвостами, воздвигнуть стену из ветра перед ордой трехногих дикарей, несущихся на нас с явным намерением сожрать (я даже пару котелков соответствующего размера в толпе углядел, но заниматься этнографическими наблюдениями не стал по понятным причинам). Чудесное заклинание, наложенное моим другом, позволяло нам свободно наклоняться, и приседать, и резко прыгать вперед, и при этом каким-то неведомым образом постоянно чувствовать защищенную спину. Я ощущал, что ему тоже приходится не сладко – уж не знаю, какого рода опасности выпали на его долю, но когда я развернулся, пытаясь рассечь на несколько частей стягивающую вокруг нас свои смертельные кольца огромную змею, то увидел, что Шурф сражается не с неведомо откуда взявшимися созданиями, а с людьми. Вспышки заклинаний и взметающиеся щиты так и полыхали между ними. Во всяком случае, его враги стояли на двух ногах, имели всего две руки и одну голову. Повезло ему, не то что мне, который перед этим едва успел увернуться от не слишком дружественных объятий разъяренного гигантского гекатонхейра.
Какой-то не занятой в сражении частью своего сознания я успевал думать о том, что все это, наверное, невероятно смотрится со стороны. Дикая такая, первобытная красота. Белоснежное лоохи моего друга и моя черная с золотым мантия, полощущиеся из-за налетающих порывов ветра, нестерпимый блеск его смертоносных рук и изумрудная яркость моих шаров, Смерть и Истина, сражающиеся, как одно целое. Собственно, почему бы нет? Смерть редко бывает приятна, но уж истинна-то она всегда. Истинна и окончательна...
Похоже, это были мысли сэра Шурфа, которыми тот неосознанно со мной поделился. Потому что мои собственные умственные способности были напрочь заняты чем-то вроде беспрерывного вопля: «что это еще за очередная хрень?».
Я уже начал всерьез мечтать о бальзаме Кахара; пальцы, пославшие несколько дюжин Смертных Шаров, то есть куда больше, чем я в принципе мог, просто занемели.
«Макс, тебе не кажется, что пора это заканчивать?»
Даже сейчас Безмолвная речь Лонли-Локли звучала спокойно.
«Я только за, но как?».
Тут мне пришлось отвлечься от решения этой исключительно своевременной задачи. Поскольку появилась еще более своевременная – на меня обрушивался поток лавы, низвергаясь отовсюду, и я совершенно не знал, как его остановить. Я устремил вперед обе руки, словно пытаясь обнять всю эту багрово-черную массу жара, мои мышцы задрожали от страшной навалившейся тяжести, лицо, кажется, пошло волдырями, а ладони готовы были вспыхнуть.
«Нам надо исчезнуть отсюда!». Не знаю, что там творилось у Шурфа, но вряд ли ему приходилось лучше моего.
«КУДА!?!» - завопил я мысленно, поскольку одновременно сантиметр за сантиметром уступал завоеванные позиции, и эта грешная лава подступала все ближе, грозя накрыть меня с головой, как волна незадачливого серфингиста.
Отдернувшийся назад от неведомого мне противника Лонли-Локли невольно чуть не превратил меня в завернутый в Мантию Смерти шашлык, и я успел только панически додумать «куда бы ты ни хотел исчезнуть, дружище, я бы сделал это с удовольствием».
Не знаю, услышал ли меня мой друг, но вот Вселенная точно услышала. Или чему там полагалось прислушиваться к моим просьбам?
Мы не вышли, не упали, не вынырнули, а просто возникли посреди залитой солнцем узенькой улочки, вымощенной неровными камнями. Воздух был влажным и горячим, как в бане, но пах не подступающей смертью, а пылью, какими-то цветами и близкой речной водой.
У меня подогнулись ноги, и я просто сполз на эти прогретые солнцем камни. Рядом точно также соскользнул вниз мой друг. Я услышал, как он бормочет что-то себе под нос, и незримая связь, позволяющая нам в бою постоянно прикрывать друг другу спины, исчезла.
Я повернул голову, предприняв для этого титанические усилия. Но надо же мне было убедиться, что Шурф в порядке. Он как раз стянул с обеих рук свои убийственные перчатки, убирая их в неведомо откуда извлеченную шкатулку, изрисованную защитными руками. Правая рука у него была измазана в какой-то зеленой пузырящейся гадости до самого плеча. Лонли-Локли, патологически не выносивший грязи, пристально посмотрел на это безобразие, и гадость исчезла. Наверное, устыдилась.
- Ты снова колдуешь, - заметил я вслух. Удивительно, что я все еще мог ворочать языком.
- Я же сказал тебе, что предварительно подготовился, - тусклым голосом отозвался Шурф.
- В смысле?
- Выпил полбутылки этого крепкого напитка, - неохотно признался он. – Так что это ненадолго.
- Жаль.
Он кивнул, видно, тоже не было сил на длительные разговоры. А я представил себе, как чопорный Лонли-Локли, увидев мое исчезновение, несется на кухню и залпом прикладывается ко второй бутылке водки, словно празднуя освобождение от несносного Макса. Я чуть было не заржал вслух, но мое неугомонное воображение тут же дорисовало мне, как он, не раздумывая, хватает свои перчатки, к которым, между прочим, со дня появления в моем Мире не прикасался. Как я теперь понимаю, не столько потому, что они были ему не нужны, сколько из-за того, что с его слабеющей магией они становились опасны прежде всего для него самого. Прыгает на мой след, боясь потерять хотя бы лишнюю секунду, и кидается в неизвестность. Я осознал, как сильно он должен был за меня испугаться, и мне стало стыдно.
- Оставшиеся полбутылки я взял с собой на всякий случай, - добавил мой друг. И без всякого перехода сообщил:
- Конечно, все случившееся было неплохой практикой боевой магии, но мне все же интересно, Макс, почему ты не прекратил все это раньше?
- И как я должен был это прекратить?
- Захотеть, - Шурф неловко дернул плечом и прислонился к узловатому дереву. Я чуть-чуть передвинулся, хотя вместо мышц в моем теле переливался какой-то кисель. И этот кисель наливался незрелой муторной болью.
- Я немного восстановлю силы и помогу тебе, - заметил Лонли-Локли. – Боюсь, сейчас от моих манипуляций будет мало проку.
- Ты правда думаешь, что все эти ужасы накинулись на нас, потому что я так захотел? – от возмущения у меня даже боль прошла. Почти.
- Нет конечно. Дыра Хоферры – это материализованные кошмары сознания жертвы, старое и довольно редкое заклинание, и твое желание тут не при чем. Просто пространство Хоферры довольно близко по свойствам к Темной стороне, а значит, подчиняется твоей воле. Ты же помнишь: все случилось после того, как ты сам сказал, что хочешь, чтобы что-нибудь начало происходить. В общем, спасибо, что ты вовремя решил, что пора заканчивать этот визит. Кстати, куда мы попали?
Вот так: раз! - и чувствуешь себя идиотом, не способным установить простейшие причинно-следственные связи. Побочный эффект от постоянного пребывания рядом с сэром Шурфом. Впрочем, у меня была припасена изысканная месть:
- Я подумал, что с удовольствием исчез бы туда, куда захотел бы исчезнуть ты, - сообщил я ему с тайным удовлетворением. – Так что тебе лучше знать!
Сэр Шурф, к моему некоторому разочарованию, не стал вопить «Эврика» или, наоборот, драть на себе волосы от ужаса. Честно говоря, если бы он так поступил, я бы, пожалуй, решил, что мой лучший друг остался в этой грешной дыре Хаф... Хоф... как там ее? А я по ошибке прихватил с собой тамошний кошмар. Причем самый страшный.
Но, слава всем, кого полагается благодарить в таких случаях, это все-таки был Шурф Лонли-Локли, а не какое-нибудь чудовище. Поэтому он просто посмотрел на небо, словно бы производя некие вычисления, потом огляделся по сторонам, вдохнул запахи этой безлюдной улочки и задумался.
- Судя по количеству солнц, мы находимся или в твоем мире, или этот мир просто похож на твой. Видишь ли, я довольно любознателен, и есть масса мест, в которых я хотел бы побывать. Поэтому в какое из них мы оказались закинуты благодаря твоему пожеланию, я не могу пока сказать. Слишком мало информации.
- Ладно, - не стал настаивать я. – По крайней мере, тут нас не пытаются сожрать, сжечь, отравить, испепелить...
- Словом, убить, - прервал меня мой друг, которому, очевидно, не терпелось прервать мой список потенциальных мучительных смертей. И уточнил. – Пока не пытаются.
- Жизнь вообще переменчивая штука, - отозвался я и принялся осматриваться. За нашими спинами, скрываясь в тени густых деревьев, поблескивало выложенное камнями русло небольшой речушки, и меня тут же посетила благая мысль окунуться в нее, пользуясь полным безлюдьем, а то мантию на мне можно было просто выжимать.
- Я бы не советовал, - качнул головой Шурф, читавший мои намерения как открытую книгу. – Во-первых, мы не знаем, что может водиться в этой воде, а во-вторых, она пахнет, как сточная канава. Хотя в целом твоя идея мне близка и понятна.
Он стянул с себя тюрбан, откинул голову на узловатый перекрученный ствол дерева и прикрыл глаза. Волосы у Шурфа слиплись от пота, и вообще, выглядел он так, словно сам только что вылез из какого-нибудь водоема, и теперь издевался надо мной, хотя я, конечно же, понимал, что он просто до крайности измучен. Я почти машинально нашарил его руку, уже не смертельно опасную, а просто страшно холодную, и мы переплели пальцы.
Я понял, что меня смущало в этом месте: я не слышал шума города. То есть улица была явно человеческим творением: ровно высаженные деревья, каменный забор на другой стороне, растущие вдоль него кусты с ярко-алыми крупными цветами. Но я не слышал ни детского гомона, ни разговоров взрослых – ничего, кроме журчания воды за спиной и пения птиц.
- А что, Шурф, людей в твоем городе не предполагается? – я обернулся на своего друга, медленно приоткрывшего глаза, и понял, что тот от усталости провалился в короткий сон, а я его разбудил. – Прости.
- Ничего, - кивнул он, не спеша убирать руку. – Ты действительно думаешь, что это мой город?
- Ну я же действительно захотел попасть туда, куда хотел бы попасть ты. То есть не то чтобы захотел, но сформулировал именно так.
Шурф покивал, всем своим не слишком подвижным лицом выражая что-то вроде «а я тебя предупреждал, что ты плохо умеешь формулировать мысли». Впрочем, вслух он этого не сказал, честь ему и хвала.
- Тем не менее, это место не может быть моим городом. В отличие от тебя, Макс, я не умею создавать миры.
Интересно, мне только почудилось сожаление в его голосе?
- Я тоже не умею, Шурф, это случайно тогда получилось.
- И сейчас ты скажешь «извините, дяденька, больше не буду»? – в глубине усталых глаз моего друга скользнули искры веселья.
- Я потрясен твоей глубочайшей проницательностью, - буркнул я, неудержимо начиная улыбаться. – Но только ты же мне не поверишь...
- Конечно не поверю, - согласился он, выпростал свою длинную руку, обнял меня через грудь и подтянул к себе, почти уложив головой на плечо. Мои мышцы тут же бурно запротестовали, но неожиданно боль прошла, сменившись усталым блаженством, какое бывает после долгого, наполненного событиями дня, завершившегося сытным ужином.
- Шурф, ты просто волшебник, - пробормотал я, с наслаждением потягиваясь.
- Я не волшебник, а злой колдун, Макс, - напомнил мне Лонли-Локли со свойственной ему серьезностью. – По крайней мере, пока еще колдун.
Я обернулся, близко разглядывая его резкое худое лицо, усталые серьезные глаза, неулыбчивый рот.
- Ты всегда будешь им, Шурф. Могущественным колдуном. Самым лучшим из всех, кого я знаю.
- Кто я такой, чтобы спорить с Вершителем? – ровно отозвался мой друг.
Когда наши губы встретились, это показалось мне абсолютно правильным.
Глава VIII
читать дальшеОн пах гарью, кровью и почему-то морем. Наверное потому, что его губы вновь отдавали горечью и были солоны от пота. Хорошо, что в этом его городе нет никаких людей. То есть странно, конечно, но все-таки хорошо.
Он ощутил мою улыбку и чуть отстранился, не собираясь, впрочем, меня отпускать.
- Что?
- Ты как морская волна, горько-соленый. И еще хорошо, что в твоем городе никого.
- Тогда это, наверное, и вправду мой город, - внезапно согласился Шурф. – Хотя нет. В моем городе действительно было бы море. Только почему ты говоришь, что оно горько-соленое?
Нет, этого парня ничто не отвратит от получения нового знания. Даже поцелуи под деревом на пустой жаркой улице неведомого города, находящегося в неведомом мире.
- Потому что море и есть горько-соленое. По крайней мере, в моем мире.
- Покажешь мне?
Я вообразил себе, что мы с Шурфом летим на самолете или едем на поезде к морю, и моя улыбка, кажется, устремилась куда-то за уши. Ему наверняка понравится.
Правда, для этого нам надо вернуться. И мне еще надо получить следующий гонорар. Но в общем, ничего нереального в этом нет, правда?
- Обязательно! Мне нравится эта идея, - признался я, роняя голову ему на плечо. Совсем рядом часто пульсировала разгоряченная влажная кожа на шее, и я не упустил случая коснуться ее губами, продлевая нашу общую на двоих ленивую усталую нежность. Шурф шумно, со стоном выдохнул и откинул голову назад, безмолвно прося о продолжении. Ого! Кажется, я случайно нашел кнопку, отключающую его самообладание. Я прихватил подрагивающую кожу губами, а затем и зубами, гадая, – чего именно он хочет, и что из этого я готов ему дать.
Он задохнулся, сгреб мою несчастную мантию, притискивая меня к себе и едва слышно выдохнул:
- Не надо...
Меня как будто ледяной водой окатили. Чего не надо? Не трогать его? Так он сам меня так к себе прижал, что сейчас ребра затрещат. Останавливаться не надо? Так молчал бы, я бы уж как-нибудь и сам догадался.
- Чего не надо? – тихо спросил я, чувствуя липкий противный страх. Не там, в этой грешной дыре с чудовищами, откуда мы еле вырвались, а здесь, сейчас, с ним. Страх сделать что-нибудь не то.
- Пить мою кровь, - выдохнул он, продолжая при этом подставлять мне свою беззащитную шею. – Отравишься, и я не уверен, что смогу тебя здесь вылечить.
- Вурдалаков тебе под одеяло, и еще кого-нибудь за компанию, Шурф! – рассмеялся я. – Я ж тебе не этот ваш мятежный магистр, как тебе только в голову пришло, что я на это вообще способен?
Он молча, требовательно нажал мне на затылок, и я послушно наклонился, прижимаясь к нему и снова разделяя его эмоции.
Вожделение. Гнев. Беспомощность. Ярость. Нежность. Убить. Защитить. Готовность отдать свою кровь, всю, мне, здесь и сейчас, если я этого захочу. Страх перед тем, что может за этим последовать. И решительное ожидание этого. И страх за меня. Все сразу.
Я тряхнул головой, словно выползая из-под этого асфальтового катка.
- Как у тебя все сложно, - пробормотал я, ожидая, пока у меня перестанет кружиться голова, напуганная всеми этими чувствами. – Но все равно, не собирался я твою кровь пить, и не уговаривай даже.
– А у тебя разве просто? Действительно все просто, Макс? - кажется, он предпочел пропустить мою уверенность в отсутствии тяги к чужой крови мимо ушей.
Была не была.
Я сам подался к нему, но не нырнул в водоворот его ощущений, а словно потянул его за руку к себе в гости.
Нежность, мягкая и благодарная. Боязнь не угадать – и разрушить, напугать, сломать его, не заметив, не поняв. Признательность – которую невозможно выразить. Тепло. Разделенность. Доверие. Счастье. Счастье?
- Это не просто, - шепнул он мне, и я увидел, как засияли его глаза. – Это...
Кажется, у Лонли-Локли с его пристрастием к идеальным формулировкам не хватило слов. Ну и ладно.
Вот никогда не думал, что пожалею, что я не Друппи. А как было бы сейчас просто – носиться кругами, взлаивая от восторга, мотая ушами и припадая на передние лапы. И все всем понятно. А теперь придется стараться, говорить что-то...
- И все-таки я хочу вымыться, - брякнул я первое, что пришло в голову. – И еще пожрать. И попить. Последние два пункта можно поменять местами, но вот первый входит в обязательную программу.
- Ты ли это? – отозвался Шурф, созерцая меня с веселым недоумением и почти улыбаясь. – Тот сэр Макс, которого я знаю, всегда ставил на первое место еду!
- Расту над собой! – гордо ответил я и поднялся, пытаясь отряхнуть свою мантию. Конечно же, белоснежное лоохи Шурфа осталось все таким же альпийски-белым, как будто это не он рядом со мной сейчас сражался до седьмого пота, а потом валялся в тенечке под деревом. В общем, кое-как я привел себя в порядок, и мы двинулись по улочке вниз.
Не знаю, куда мы шли. Я в таких случаях предпочитаю положиться на судьбу – раз сама сюда занесла, пусть сама и выводит. Неизвестно, правда, могут ли найтись трактиры в городе, где нет людей, но можно и без трактира. Можно и просто какую-нибудь кухню с припасами, я не гордый.
И еще – мне нравилось здесь. Нравились заборы, вдоль которых мы шли, – высокие и низкие, ажурно-металлические и каменные с веселой мозаикой, укутанные свисающими до дороги ветвями деревьев или уставленные по верху разномастыми горшками с яркими цветущими шапками.
И пахло здесь славно, как в детстве у бабушки летом на каникулах. Рекой, разогретой пылью, цветами и зеленью. Было бы неплохо, если бы все это богатство дополнилось бы запахом бабушкиного пирога. То есть еще лучше – самим пирогом. Ну могу же я помечтать?
Шурф шел рядом с видом экскурсанта из провинции, впервые попавшего в Эрмитаж. То есть озирался, пытался рассмотреть прячущиеся в садах постройки, притормаживал, наклоняясь к придорожной траве и вообще всячески удовлетворял свое недюжинное любопытство. Правильно, должны же у парня быть какие-то радости в жизни.
На самом деле, я все интенсивнее начинал мечтать о том, чтобы вымыться – не надо мне пятнадцати бассейнов, и трех не надо, пусть будет обычная ванная. Или даже тазик с водой. Лишь бы можно было наконец стащить с себя промокшую от пота мантию, которая нагревалась на солнце, как кувшин с камрой на жаровне.
Но я-то не камра. Пока еще.
За очередным поворотом дорога разбежалась, - одной частью продолжая преследовать речушку, а второй уходя куда-то вбок. На развилке росло здоровенное дерево, которое я тут же узнал, а узнав – обрадовался. Такое же росло в пионерском лагере в моем далеком детстве, и мы объедали с него зеленые абрикосы, не в силах дождаться, когда они созреют. А тут его ветки клонились к земле, так густо усыпанные янтарными, почти прозрачными, в задорных веснушках крапинок на румяных боках, плодами, что я даже на миг испытал тот самый щенячий детский восторг.
Шурф снова отстал от меня, разглядывая что-то через поросшую вьюнком решетку забора, и я, не в силах дождаться его, сорвал самый ближний абрикос и почти засунул его в рот, уже предвкушая как надкушу его, как...
На мою руку обрушилось что-то настолько тяжелое, что я взвыл в голос, а в глазах потемнело. Минуты шли, а я все еще был согнувшимся пополам комком боли, баюкающим где-то внутри себя пострадавшую руку и поскуливающим от жизненной несправедливости. Знаю я эти ощущения, плечо когда-то в детстве ломал. Судя по всему, сейчас рука тоже была сломана, хорошо, если в одном месте, а не в нескольких.
- Макс, дай мне тебе помочь. Макс... Макс...
Голос Шурфа прорвался в сознание, а вместе с ним в башке закопошились и мысли. Я с трудом открыл совершенно мокрые глаза, пытаясь понять, что же меня ударило, и не надо ли мне от этого защищаться. Впрочем, пока я тут руку тетешкал, меня можно было раз тридцать убить, не особо напрягаясь.
Я с трудом разогнулся, возвращаясь в реальность и пытаясь сфокусироваться на окружающем мире. Который, впрочем, сэр Лонли-Локли успешно загораживал собственной белоснежной персоной.
- Дай мне тебе помочь, пожалуйста, - повторил он тихо, и я, совершив над собой немыслимое усилие, протянул ему пострадавшую конечность.
Боль исчезла сразу же, как будто он просто запретил ей быть. Все-таки Шурф отличный целитель, что бы он там ни говорил насчет недостатка знаний в этой области. Он проводил ладонью от локтя к кисти, и в руке что-то шебуршилось, вставая на положенные места. Мне так, небось, никогда не научиться, хоть сто раз телами с ним меняйся.
- Грешные магистры... – улыбнулся я, смущенный из-за собственной залитой слезами рожи. – Это было так больно, дружище, ты не представляешь.
- Вполне представляю, - возразил он. Зануда, что с него взять.
- Как меня угораздило? – я завертел башкой, пытаясь понять, какой валун на меня рухнул, и откуда он взялся.
- Кажется, я должен извиниться, - он все еще бережно держал мою лапу, осторожно прикасаясь к ней длинными пальцами. – Мне пришлось очень быстро отреагировать, и я не рассчитал свои силы.
Я вытаращился на его невозмутимое лицо в полном изумлении. Нет, ему не первый раз приходится меня лупить для пользы дела, но в тот раз моей волей пытался управлять меч Менина, а сейчас-то что? Абрикос решил захватить власть над миром? Надо мной лично? Наложить на меня заклинание прижизненного пожирания абрикосов и взять в рабство?
- Шурф, ты сдурел что ли?
- СДУРЕЛ?!? Я???!!!
Он рявкнул так, что над садом с оглушительным чириканьем заметалась перепуганная стая мелких птичек, и отшвырнул от себя мою руку, чуть не сломав ее повторно. В его глазах кипела ледяная, смертельная ярость, граничащая с готовностью убить. Меня.
Я попятился, но это не очень-то помогало на узкой пустой улочке.
- Ты решил съесть что-то с дерева! В незнакомом мире! Тебе мало было подарочка от магистра Анноха, и ты решил, что твоя удача бесконечна, и ничего кроме дополнительных способностей с тобой не случится?
- Шурф...
Сказать еще что-нибудь у меня не получилось, я просто утратил дар речи, бессмысленно пялясь в разъяренное, с подрагивающими ноздрями, лицо своего друга.
- Ты знаешь, что могло с тобой случиться? Ты мог умереть – тут, на месте. Тебя могли заворожить! ТЫ МОГ НАВСЕГДА ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ, и никто бы тебе не помог! Тебе Тихого города было мало? МАЛО?!?
У меня уже звенело в ушах, а забор, к которому я прижался, подозрительно поскрипывал за моей спиной, подготавливая пути к бегству. С перепугу я вспомнил этого самого магистра Ордена Могильной Собаки Махлилгла Анноха, с чьей посмертной помощью я обзавелся способностью плеваться ядом. Точно, он же угостил меня тогда во сне абрикосом... или яблоком? Одно из первых моих дел, как давно это было, я уже и забыл все, а Шурф помнит...
Мой друг умолк, как будто выключили радио. Очень громко и яростно орущее радио, надо сказать. Закрыл лицо руками и глухо пробормотал:
- Прошу простить меня, сэр Макс. Я был непозволительно несдержан, и оправдания этому поведению у меня нет.
Оправдания у него нет, ну надо же. А у меня есть одно, завалялось случайно. Хотя, конечно, мой друг в гневе – впечатляющее зрелище. А я-то всегда был уверен, что он когда злится – особо спокоен и сдержан. А тут вон как. Видно, я кого угодно до цугундера доведу, даже железного Шурфа. Хотя орет он знатно, и еще рука до сих пор ноет.
Лонли-Локли отшатнулся и прислонился спиной к противоположному забору, сложенному из округлых светлых камней. Шумно выдохнул сквозь пальцы, пытаясь успокоиться, и отнял руки от лица. Не открывая глаз, недовольно качнул головой и прижал ладонь к собственной груди, едва заметно поморщившись. Я наблюдал за всей этой пантомимой, все больше приходя в недоумение: как столько шума может возникнуть из-за обычного абрикоса?
И что мне теперь с ним делать? С Шурфом, конечно, не абрикосом. Несчастный фрукт после такого удара, небось, ушел на внеземную орбиту с баллистической скоростью и будет летать в космосе пока не надоест.
Впрочем, его судьба остается на совести Шурфа, а вот сам Шурф – на моей. По крайней мере, один проверенный метод у меня был.
Подойти, близко-близко, так, что его размеренное дыхание на шесть щекочет лоб. Обнять, - осторожно, а то вдруг он не доорал что-нибудь еще, оглохну ведь. Потянуться к нему.
Я понимаю. Я знаю. Давай разделю с тобой.
Он отклонился, мотнул головой.
Нет. Слишком сильно. Слишком испугался за меня. Боишься, что теперь я не выдержу твоего страха. Я понимаю.
Еще несколько вдохов и выдохов, и я почувствовал, как расслабляются под моими руками его каменно напряженные мышцы. Все-таки он удивительно реагирует на прикосновения. Никогда бы раньше не подумал.
- Как ты мог, Макс? – голос усталый, тихий, и губы знакомо коснулись виска.
Вот теперь можно жить дальше. Выбирать по какой улице идти. И вообще.
- Да ничего я не сделал, Шурф, - пробормотал я. – С чего ты взял, что этот обычный абрикос такой страшный?
- Макс? – спросил он меня с той интонацией, с какой обычно говорят «не расслышал, повторите».
- Ну я Макс, и что? – буркнул я, отстраняясь. Теперь можно и пообижаться. Рука, кстати, действительно болит. Из этого Лонли-Локли впору молотки делать. Точнее, кувалды.
- Ты знаешь это растение? – он указал на злополучное абрикосовое дерево.
- Конечно, - ответил я недовольным тоном человека, рассказывающего об очевидном. – Обычное абрикосовое дерево, не понимаю, чего ты так всполошился.
И тут Шурф всхлипнул. Но не разрыдался, а засмеялся. Стоял, опираясь на этот светлый забор, и смеялся, как будто мы с ним на какой-нибудь Темной Стороне.
- Чего еще? – устало выдохнул я. Эта жара меня доконает. Или Шурф. Или все вместе.
- Я мысленно перелистал весь Расширенный Ботанический справочник Соединенного Королевства, - выдавил мой друг. – Пытался найти знакомые растения. Все места вспомнил, где я когда-то хотел побывать. Никак не мог разобраться, куда нас занесло. – Он снова всхлипнул, пытаясь сдержаться. – А ты, оказывается, все прекрасно знаешь. Абрикосы вон ешь. С дерева.
Мне тоже стало смешно. Я-то думал, он просто идет рядом, интересуется, получает удовольствие от прогулки по незнакомому месту, как я сам. А на самом деле...
- Я не знаю всех этих растений, - признался я. – Только абрикос вот узнал, я в детстве очень любил его объедать.
- Ладно, - бедняга Шурф, в очередной раз разочарованный глубиной моего невежества, снова сосредоточился на своей дыхательной гимнастике. – И что дальше?
- Не знаю, - отозвался я и пошел вперед вдоль забора. В конце-концов, найду калитку, а там разберемся. Я же не воровать пришел.
Калитка нашлась очень быстро, словно поджидала нас. Деревянная, выкрашенная в зеленый цвет, с веселым полукруглым окошком. Я толкнул ее и вошел, замерев на мгновение, чтобы убедить себя, что вхожу именно в этот мир, а не в какой-нибудь другой.
В просторном аккуратном саду росли деревья – и я с немалым изумлением узнал веселые фонарики мандаринов под глянцево-изумрудными гладкими листьями. Кое-где они упали в густую коротко стриженную траву, сияя из нее как маленькие свечки. Выложенная теми же белыми камнями дорожка приглашающе вела между густо пахнущими лавром кустами – видимо, это и был лавр, просто я никогда не видел, как он растет. Шурф неслышно следовал за мной, обернувшись, я увидел его белоснежный силуэт.
Мы вместе с дорожкой повернули, и я оказался на берегу довольно большого, метров десять в длину, бассейна, выложенного разноцветной гладкой галькой, по которой гуляли серебристые блики от солнца, ласкающего прозрачную воду. Откуда-то из кустов с журчанием выбегал ручеек, маленьким водопадом обрушиваясь с каменного уступа. В дальнем конце сада, за бассейном, виднелся низкий диван с цветастыми подушками и при нем такой же низкий столик.
- Я не буду тебя спрашивать, почему ты не зашел в какой-нибудь сад раньше, - спокойно сообщил мне Шурф, скидывая с себя лоохи.
- Ты уже задавал сегодня похожий вопрос, - пробормотал я, возясь с застежками мантии. Но мой друг, аккуратист и зануда, успел раньше. Вошел в воду прямо в тонкой белоснежной скабе и улегся на дне, скрестив руки и одарив меня напоследок улыбкой счастливейшего человека.
«Глупо повторно задавать вопросы, ответы на которые получить невозможно», - коснулась меня его Безмолвная речь, когда я стаскивал второй сапог. – «Иди сюда, это так приятно».
Ну кто бы сомневался. Правда, на дне я валяться не умею, но вот запрыгнуть в воду с веселым гиканьем и едва не разорвав в прыжке скабу – это пожалуйста. Это сколько угодно.
-
-
09.05.2015 в 14:36прямо стыдно - я вроде грамотный человек, ну всегда считала себя таковым, а такие ошибки леплю, ыыыы...
Да у всех бывает, иногда само собой проскакивает))
-
-
09.05.2015 в 22:30Да у всех бывает, иногда само собой проскакивает))
спасибо еще раз! не устану благодарить...
-
-
29.02.2024 в 08:35Посетите также мою страничку
www.kino-ussr.ru/user/WilheminaIsles5/ как открыть счет в зарубежном банке гражданину россии без выезда
33490-+